Читаем Немецкий язык со Стефаном Цвейгом. Шахматная новелла полностью

176.Dr. B. lachte abermals knapp und boshaft (доктор Б. снова коротко и злобно рассмеялся). «Nichts (ничего). Nur dass Sie offenbar sehr nervös sind (кроме того, что, по всей видимости, вы очень волнуетесь).»

Czentovic schwieg und beugte seinen Kopf nieder (Чентович промолчал и снова склонил свою голову /над доской/; schweigen). Erst nach sieben Minuten tat er den nächsten Zug, und in diesem tödlichen Tempo schleppte sich die Partie fort (только через семь минут сделал он следующий ход, и партия продолжалась в таком же похоронном темпе; tödlich – убийственный, смертоносный; sich fortschleppen – насилу плестись, насилу тащиться). Czentovic versteinte gleichsam immer mehr (Чентович словно застывал все сильнее = словно превращался постепенно в каменного истукана); schließlich schaltete er immer das Maximum der vereinbarten Überlegungspause ein, ehe er sich zu einem Zug entschloss, und von einem Intervall zum andern wurde das Benehmen unseres Freundes sonderbarer (под конец он уже использовал весь максимум /времени/ от установленной паузы для размышления, прежде чем решался на какой-либо ход, а поведение нашего друга от паузы к паузе становилось все более странным; das Interváll). Es hatte den Anschein, als ob er an der Partie gar keinen Anteil mehr nehme, sondern mit etwas ganz anderem beschäftigt sei (казалось, будто он не принимал никакого участия в партии, а был занят чем-то совершенно другим; der Anschein – видимость).


176.Dr. B. lachte abermals knapp und boshaft. «Nichts. Nur dass Sie offenbar sehr nervös sind.»

Czentovic schwieg und beugte seinen Kopf nieder. Erst nach sieben Minuten tat er den nächsten Zug, und in diesem tödlichen Tempo schleppte sich die Partie fort. Czentovic versteinte gleichsam immer mehr; schließlich schaltete er immer das Maximum der vereinbarten Überlegungspause ein, ehe er sich zu einem Zug entschloss, und von einem Intervall zum andern wurde das Benehmen unseres Freundes sonderbarer. Es hatte den Anschein, als ob er an der Partie gar keinen Anteil mehr nehme, sondern mit etwas ganz anderem beschäftigt sei.


177.Er ließ sein hitziges Aufundniederlaufen und blieb an seinem Platz regungslos sitzen (он прекратил свою взволнованную беготню взад и вперед и оставался неподвижно сидеть на своем месте; das Aufundniederlaufen). Mit einem stieren und fast irren Blick ins Leere vor sich starrend, murmelte er ununterbrochen unverständliche Worte vor sich hin (уставившись неподвижным и почти безумным взглядом в пустоту перед собой, он непрерывно бормотал себе под нос какие-то непонятные слова); entweder verlor er sich in endlosen Kombinationen, oder er arbeitete – dies war mein innerster Verdacht – sich ganz andere Partien aus (либо он затерялся в каких-то бесконечных комбинациях = в обдумывании каких-то бесконечных комбинаций, либо – как я чисто интуитивно подозревал – он составлял /в уме/ какие-то совсем другие партии; der Verdacht), denn jedesmal, wenn Czentovic endlich gezogen hatte, musste man ihn aus seiner Geistesabwesenheit zurückmahnen (как бы то ни было, каждый раз, когда Чентович наконец делал ход, его /доктора Б./ нужно было возвращать к действительности: «возвращать его из абсанса, отсутствующего состояния»; die Geistesabwesenheit; der Geist – ум, мысль, образ мыслей; die Abwesenheit – отсутствие, рассеянность, невнимание).


Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Немецкий язык]

Похожие книги

«Дар особенный»
«Дар особенный»

Существует «русская идея» Запада, еще ранее возникла «европейская идея» России, сформулированная и воплощенная Петром I. В основе взаимного интереса лежали европейская мечта России и русская мечта Европы, претворяемые в идеи и в практические шаги. Достаточно вспомнить переводческий проект Петра I, сопровождавший его реформы, или переводческий проект Запада последних десятилетий XIX столетия, когда первые переводы великого русского романа на западноевропейские языки превратили Россию в законодательницу моды в области культуры. История русской переводной художественной литературы является блестящим подтверждением взаимного тяготения разных культур. Книга В. Багно посвящена различным аспектам истории и теории художественного перевода, прежде всего связанным с русско-испанскими и русско-французскими литературными отношениями XVIII–XX веков. В. Багно – известный переводчик, специалист в области изучения русской литературы в контексте мировой культуры, директор Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН, член-корреспондент РАН.

Всеволод Евгеньевич Багно

Языкознание, иностранные языки