Читаем Немецкий с улыбкой. Г. Хольц-Баумерт. Истории одного неудачника полностью

Ich weiss nicht, was die Erwachsenen immer haben. Richtig zugeh"ort hat bestimmt keiner beim Konzert in der Silvesternacht, einige hatten schon Schw"armer und Feuerwerk angez"undet. Vielleicht dachten die Zuschauer sogar, die Sache mit der Posaune sei ein besonderer Trick. Ausserdem war Opas Posaune ziemlich heil. Die Feuerwehr hat sie am n"achsten Tag mit der Leiter heruntergeholt. Nur das Mundst"uck war weg. Das allerkleinste St"uck von der Posaune. Nat"urlich behaupten die Opas jetzt, es sei das wichtigste St"uck.

Heute ist der 4. Januar (сегодня четвертое января), und immer wieder streiten sich die drei Opas (а дедушки все еще спорят), wer zuerst den Vorschlag gemacht hat, dass ich mich oben hinstellen soll (кто из них первым высказал предложение, чтобы я встал наверх; der Vorschlag; vorschlagen – предлагать). Ich weiss, dass es Opa Pollich war (я знаю, что это был дедушка Поллих). Aber ich schweige (но я молчу), denn die Opas wollen sehr wenig mit mir zu tun haben, scheint mir (потому что дедушки, как мне кажется, хотят иметь со мной как можно меньше дела). Sie behaupten, ich sei eben ein ganz ausgemachter Wildfang und R"upel (они утверждают, что я законченный сорванец и грубиян; der Wildfang – пойманное животное; /перен./ сорванец; der R"upel).

Selbstkritisch sind sie nicht (они далеко не самокритичны). Denn Opas Schnupfen ist schuld an der ganzen Sache (потому что во всем виноват дедушкин насморк; der Schnupfen; schuld – виноватый, виновный). Und was kann ich daf"ur, dass mir so leicht schwindlig wird (и что я могу поделать, если у меня так легко/быстро начинает кружиться голова). Ich will ja auch nicht Dachdecker werden (я ведь и не хочу становиться кровельщиком; das Dach – крыша; decken – покрывать, накрывать; крыть /крышу/), sondern will sp"ater Tunnels bauen (а хочу в дальнейшем строить туннели; der Tunnel).

Heute ist der 4. Januar, und immer wieder streiten sich die drei Opas, wer zuerst den Vorschlag gemacht hat, dass ich mich oben hinstellen soll. Ich weiss, dass es Opa Pollich war. Aber ich schweige, denn die Opas wollen sehr wenig mit mir zu tun haben, scheint mir. Sie behaupten, ich sei eben ein ganz ausgemachter Wildfang und R"upel.

Selbstkritisch sind sie nicht. Denn Opas Schnupfen ist schuld an der ganzen Sache. Und was kann ich daf"ur, dass mir so leicht schwindlig wird. Ich will ja auch nicht Dachdecker werden, sondern will sp"ater Tunnels bauen.

"Ubrigens, was da so gedonnert hat (кстати, то, что так гремело), habe ich erst am n"achsten Tag herausbekommen (я выяснил только на следующий день). Es war die Rathausturmuhr (это были часы на башне ратуши), die halb und dreiviertel geschlagen hat (которые пробили половину и три четверти). Na, steht ihr mal neben so einem Riesending mit einer Posaune in der Hand (ну постойте-ка рядом с такой громадиной с тромбоном в руках; das Riesending; der Riese – великан, гигант), was ihr macht (что вы сделаете)!

"Ubrigens, was da so gedonnert hat, habe ich erst am n"achsten Tag herausbekommen. Es war die Rathausturmuhr, die halb und dreiviertel geschlagen hat. Na, steht ihr mal neben so einem Riesending mit einer Posaune in der Hand, was ihr macht!

Ach, da kommt ja Fr"aulein Zweu (ах, вот идет фройляйн Цвой).

«Ganz sch"on dunkel schon (уже очень темно)», sage ich (говорю я).

«Bitte entschuldige vielmals, Alfons (пожалуйста, прости меня, Альфонс), aber es war eine so wichtige Sitzung (но это было такое важное совещание; die Sitzung)», sagte sie (сказала она).

Перейти на страницу:

Похожие книги

И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата
И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

Историко-филологический сборник «И время и место» выходит в свет к шестидесятилетию профессора Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) Александра Львовича Осповата. Статьи друзей, коллег и учеников юбиляра посвящены научным сюжетам, вдохновенно и конструктивно разрабатываемым А.Л. Осповатом, – взаимодействию и взаимовлиянию литературы и различных «ближайших рядов» (идеология, политика, бытовое поведение, визуальные искусства, музыка и др.), диалогу национальных культур, творческой истории литературных памятников, интертекстуальным связям. В аналитических и комментаторских работах исследуются прежде ускользавшие от внимания либо вызывающие споры эпизоды истории русской культуры трех столетий. Наряду с сочинениями классиков (от Феофана Прокоповича и Сумарокова до Булгакова и Пастернака) рассматриваются тексты заведомо безвестных «авторов» (письма к монарху, городской песенный фольклор). В ряде работ речь идет о неизменных героях-спутниках юбиляра – Пушкине, Бестужеве (Марлинском), Чаадаеве, Тютчеве, Аполлоне Григорьеве. Книгу завершают материалы к библиографии А.Л. Осповата, позволяющие оценить масштаб его научной работы.

Сборник статей

Культурология / История / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука