Немного ночи (сборник)

Сразу по приезду и заселению в шикарный двухместный номер к соседу-алкоголику, который вонял носками, я, естественно, заболел гнойной ангиной. Это случилось со мной первый раз в жизни, и поэтому случилось именно на курорте. Врачи, радостные после долгого безделья, втыкали мне в вену шприцы с хлористым натрием, кормили антибиотиками и, заглядывая в горло, говорили восхищенно: «Какой хороший мальчик, гной в каждой лакуне».

А потом я лежал у себя номере, маялся температурой и наблюдал, как время от времени в комнату заходит мой нетрезвый сосед, чтобы взять из тумбочки очередную упаковку презервативов «Неваляшка». А так как у соседа тоже была гнойная ангина (странно, да?), то использовать эти презервативы ему было тяжело, он в прямом смысле рисковал жизнью. И однажды, когда силы оставили его, он сказал:

– Андрюх, я пойду бухать с мужиками, а когда придут девки и будут меня искать, ты скажи им, что я умер.

Я поклялся ему, что так и будет. Потом он ушел бухать, а я, в трусах по случаю высокой температуры, сел смотреть чемпионат мира по футболу, хотя футбол и не люблю. В телевизоре летал мячик, в соседнем номере сладострастно стучала в стенку чужая кровать и получалось чужими людьми не мое удовольствие.

– Эх, – беседовал я мысленно с Богом, слушая спорадические наплывы стукающих звуков и легкое женское взмыкивание сквозь стену, – Почему, Отче, одним Ты дал все лучшее, что есть в этом мире, а другим – гнойную ангину? И даже тем некоторым, которым Ты дал гнойную ангину, Ты позволил использовать по прямому назначению презервативы «Неваляшка»? И лишь мне, достойнейшему из Твоих сыновей, Ты уготовил горькую участь созерцания игры российских футболистов и унылого прослушивания звуков чужих совокуплений.

– А как же? – спрашивал меня Бог, – Некоторые из тех, которым Я дал гнойную ангину, не смиряются, а продолжают с риском для жизни пользоваться по прямому назначению китайскими презервативами «Неваляшка», и даже обходятся без них временами (с еще большим риском для жизни). А ты сидишь тут в трусах и хочешь, чтобы тебе все принесли на блюдечке? Хочешь вот так, в трусах, и чтоб на блюдечке?

– Да, Бог, хочу, – отвечал я.

– И что же тебе надо? – спрашивал Бог ехидно, – Чтобы сейчас в этот номер ворвалась девушка, согласная на все в состоянии беспощадной хотечки?

– Да, – отвечал я неразумно и гордо, – Две! Две девушки! Бля! (Извини, это не Тебе)

– Ха-ха… – говорил Бог, – Хо-хо…

Я заткнулся, наши каким-то чудом забили гол, а в дверь постучали.

Я, в трусах, поплелся открывать, матеря мысленно соседа, забывшего по-пьяни ключи от номера. Открыл дверь. За дверью стояли две девушки, нетрезвые, с яркой и дешевой помадой на губах. Знаете, такая дешевая помада, с микроскопическими комочками. Одна девушка была светленькая, а другая рыженькая.

– Извините, – сказал я, – Миши, которого вы ищете, тут нет, а я смотрю телевизор в трусах.

– Да, – ответила одна из них, осматривая меня с головы до ног и особенно осматривая в области трусов, – Собирайся. Пойдешь с нами.

– У меня ангина и температура, – сказал я.

– Мы тебя вылечим, – сказала она.

Я вздохнул, мысленно подмигнул Богу, надел джинсы, футболку и пошел с ними.

В баре я выпил 100 граммов водки. Потом попросил бармена согреть мне пива в микроволновке и тоже его выпил. Меня развезло, я плясал (я – плясал!). Один раз поцеловался с беленькой, честно предупредив ее о своей гнойно-ангиновой заразности и неспособности целоваться.

– Ничего, – сказала она, – Целуйся как можешь. Ты мне пока что нравишься.

– А я и танцевать не умею, – говорил я.

– А мне похрен, – говорила она и спрашивала, – У тебя деньги есть?

– Не, я бедный, – говорил я.

– Ты бедный? – спрашивала она, – Это плохо. Ведь ты должен провести нас в ночной клуб.

В ночном клубе я еще пил пиво, плясал и пытался представить, какая же у меня сейчас температура. Но, хоть горло не болело.

Между плясками мы сидели за столиком в уголке, пили пиво и молчали. Рыженькая наклонялась к беленькой и о чем-то шептала ей в ухо. Та кивала головой. Кивала, кивала и вдруг ушла. Стала плясать и никак не возвращалась.

– А что она не возвращается? – спросил я рыженькую (я даже их имен не помню…).

– Андрюш, – сказала рыженькая так тихо, что в этом клубном грохоте мне пришлось читать по губам, – Давай возьмем водки и поедем ко мне.

– Зачем? – задал я самый нелепый вопрос, который только можно было придумать в этой ситуации.

Она посмотрела на меня взором полным сомнений.

– Поехали, – тут же сообразил я, – Только без водки.

Мы вышли из клуба, взяли такси, проехали в такси метров сто и оказались у панельной пятиэтажки.

– Понимаешь, – объясняла мне рыженькая, – Я не могу привести тебя ко мне домой, у меня ребенок. А тут живет моя подружка. У нее муж сейчас в рейсе, он дальнобойщик, и она пустит нас в какую-нибудь комнату.