Немного времени для синицы (СИ)

Я обмотал ладони бинтом, закрепил и схватился на первый зацеп, другой рукой взялся за еще один. Левой ногой нашел «полочку» и встал на нее. Далее – другая нога. И не сложно. Только смотри, за что хватаешься, друг. Пока не устал, надо подниматься, останавливаться и висеть, только если мышцы начнут «забиваться». Я помню наставления Айви: наблюдай за мышцами, чувствуй собственные мышцы. Хороший бой – это контроль себя и контроль противника. Ты должен чувствовать другого, почти также как и себя, ощущать его боль, его промедления, ошибки, предугадывать его удары. Но с горой мусора это не пройдет, я не смогу почувствовать, если гора устроит мне подлянку в виде неустойчивого зацепа. Скалолазание – частенько игра на удачу, повезет, не повезет. Пока мне везло, я полз медленно, изредка, опираясь на согнутые ноги и таким образом отдыхая. Высота вроде небольшая – с три-четыре этажа обычного дома. Позвоночник стало жечь, еще несильно, но становилось заметнее. Дыхание сбивалось, рубашка противно липла к телу, мышцы стали медленно деревенеть. Еще пара метров: я подтянулся на очередном зацепе. Не делай большие шаги, лучшие мелкие и медленные. Еще немного, два-три зацепа и можно будет схватиться за край. Вниз не смотри, ни при каких условиях не смотри вниз. Солнце поднималось всё выше и уже собиралось начать жарить в полную силу. Пятое апреля 2123 года, планета Земля. Надеюсь, эта дата не станет датой моей смерти. Еще один зацеп и всё. Я подтянулся на почти ослабевших руках и рухнул ничком в золотящуюся пыль. Ну что, кошка, я тебя догоню, обязательно догоню.

Я полежал несколько минут, бездумно таращась в ультрамариновое небо, медленно поднялся и отряхнулся. Где-то здесь начиналась свалка с пищевыми отходами, полкилометра к югу. По вони можно было определить, но я ничего не чувствовал. Ни-че-го. Солнце раскаливало метал и пластик, поднимало пылинки в высь. А я пошел дальше, на поиски своей кошки.

Добрался быстро, вонь очнулась от ночного сна и вела за собой как поводырь. Пожалел, что не взял респиратор. Но что уж теперь жалеть. Дошел до края, дальше – обрыв, огромная выгребная яма, уходящая вниз воронкой. Я думал, сдохну от запаха, прижатый к носу, рукав рубашки не спасал. Солнце выжаривало эту кучу, пропекая огромный блин мусора то там, то сям. Глаза горели, и я спрашивал себя, что я здесь делаю, зачем я здесь. Но удивительное дело: долго задаваться вопросами не пришлось, потому что я увидел – ее! Она неслась гибкими прыжками, держа в зубах упитанную крысу. И я рванул за кошкой, разматывая эло-сеть, прятавшуюся на запястье. Так бы и бежал, ничего не видя. Чтобы поймать жертву, думай как охотник.

В то время как другой охотник решил поиграть со мной и поставил тонкую паутинку плазмо-веревки на моем пути. Подрубило под ноги, если бы не ботинки, нить бы прошила кожу и мясо, до кости. Я упал, выставив вперед руки, группируясь, полетел со склона, защищая голову. Оказался уже внизу, головой в какой-то жиже. Боже, какой провал.

Свет падал сверху, но тень тоже была где-то здесь. Кто-то неспешными шагами подходил ко мне со стороны. Незнакомец приблизился, кривя губы в улыбке. Тонкое, немного хищное, гладко выбритое лицо, тяжеловатые брови, но глаза – темные, большие и проницательные. Зачесанные назад черные волосы длиной чуть ниже плеч, черная же рубашка с закатанными рукавами, по серьге в каждом ухе.

- Шляемся по помойкам? На кого охотимся, коп? – ничего хорошего в его улыбке не было. Я его не боялся, я его ненавидел.

Крэйзи Мэд, он же Пат, он же Патрик Мэдсен, но никто уже давно не называл его по имени. Он свое имя забыл и заставил забыть нас. Про Пата ходили разные слухи, один другого хуже. То он занимается работорговлей. То может трахаться, только связав партнера ремнями и натянув ему на голову полиэтиленовый пакет, и кончает, когда партнер уже потерял сознание. То он убил и съел собственную мать.

Он крепко стоял на ногах, второй после моего брата, из питомцев Айви. Когда-то мой близкий друг.

Он крепко стоял на ногах, но голова его уже давно скатилась с тонкой шеи и с жутким влажным хрустом раскололась, грохнувшись с высоты, как арбуз, неизбежно, неотвратимо. Из всех слухов я верил только одному: Патрик Мэдсен спятил.

Пат наклонился надо мной и сковал руки наручниками. Прикольно, ничего не скажешь.

- Что тебе от меня надо, Пат? Нам нечего делить. Твоя территория – это твоя территория, моя – это моя. - произнес я.

Он помедлил немного и резко дернул вверх за обод наручников, поставив меня на гудящие, содранные колени. Пат обнюхал меня как добычу, проверяя свежая ли она. При падении головой я вляпался в тухлую жижу, так что добыча вряд ли пахла свежаком.

- Дело не в дележке. Просто ты – крыса. Выслеживаешь, пачкаешь всё своими крысиными следами, мелкая вонючая крыса. - он большим пальцем подцепил меня за подбородок, нахмурив брови, вгляделся мне в глаза. - Мне интересно, что же ты вечно крысятничаешь.

Крыса, которая охотилась за кошкой, которая потащила крысу… О, черт. Мысль заставила меня засмеяться.

- Чего ржешь? – Пат заскрипел зубами.