Немного времени для синицы (СИ)

— Марек, ты где прохлаждался?! — рявкнул Джон Райдер-Смит, мой начальник. Он — крупный мужик с грубо вытесанным саксонским лицом и копной каштановых волос. Как обычно, он одет в клетчатую рубашку (у него их масса, различных расцветок, форменные не носит) и штаны из эло-кожи, на ногах огромные форменные боты на шнуровке. В первое мгновение Джон производит впечатление гневного, придирчивого и, в общем-то, недалекого чувака, самодура, дорвавшегося до власти. Но это далеко не так. Джон справедлив и может помочь в случае чего, вытянет тебя из любой передряги.

Я посмотрел на Джона исподлобья и уныло, но честно ответил:

— Провалялся на свалке. Затем мылся.

Джон, похоже, не ожидал такого ответа и воззрился на меня как

разъяренный бык:

— Ты, чо, ополоумел?

А да, забыл сказать, еще Джон разговаривает как парень из трущоб. Он нормал, но генетически почти идеален, у него хорошее образование, он имеет заслуженную должность, но разговаривает он как бродяга из низов. И его это ни капельки не смущает.

Мне казалось, Джон вот-вот задышит тяжело и ринется на меня, дыбы продырявить мной стену. Но он только пожевал губы и махнул рукой:

— Мне плевать, чем ты там занимаешься в свободное время, но на работу надо вовремя приходить, — и без лишних промедлений припечатал: — У нас убийство на пересечении Гагарина и Армстронга.

В последние лет пятьдесят ринулись переименовывать улицы в честь деятелей космоса. Космос — это наше всё.

Убийство, значит. Я опять всё проспал. Или прогулял.

Джон показал на коммутатор:

— Техники уже выехали. У тебя пять минут на сборы.

Вот здесь и начинается моя история. Моя, Пата и штуки под названием «кроний». Привет, меня зовут Марек Виленски, мне 22 года, и я полицейский. Я потерял брата. В его смерти замешан наш общий друг Патрик Мэдсен. А дело происходит на планете Земля.

***

Куртку я оставил на подступах к помойке, но парни ее подобрали и даже вычистили. Вычистил ее Томми, ему недавно исполнилось семнадцать, среди нас он самый мелкий и потому чувствует себя неуютно и всем старается угодить. Надо не забыть угостить парня хорошим пивом.

Я схватил куртку, проверил кобуру и побежал за остальными в гараж за мотоциклом. У нас нет автомобилей, топливо для них слишком дорогое, да и ремонт влетит в копеечку в случае чего. И мы вынуждены рассекать улицы на мотиках. Питаются они отходами от эло-материалов или изредка чем получше и подороже. От эло-материалов слишком много вони, но выбирать не приходится. Никто уже не думает об экологии, существует только забота о сегодняшнем дне.

Бывает, я задаюсь вопросом: зачем в нашем мире полицейские? Ну развалилось бы все медленно, перебили бы друг друга в озлоблении и отчаянии. Но наше правительство — всё же пока еще правительство, пусть и наблюдает свысока своих парсеков за нами. Нам приходится считаться с ними. У меня есть работа, неплохая сумма кредитов на счету в банке, и я делаю то, что мне нравится: навожу порядок. Как могу.

Когда мы выбрались из гаража, все разом, как по команде, натянули на головы шапочки, полностью закрывающие лица, и включили в куртках климат-контроль. Солнце жарило во всю, темечко напечет и привет, свалишься с ударом или обожжешь себе рожу. Сверху нацепили очки с сенсорами. Руки тоже обязательно в перчатки надо всунуть. И вот такие мы, наглухо завернутые, вскочили на мотики и понеслись веселой гурьбой из шести человек.

До перекрестка Гагарина и Армстронга всего пять километров ехать, рукой подать. Это наш участок, территория красных.

Бёрн-сити делится на четыре территории: красную, синюю, желтую и зеленую зоны. Синей зоной заправляет Пат, красной, нашей, — Летиция. Чернокожая дредастая коротышка с писклявым голосом, она держит известный клуб подпольных боев «Колодец» и несколько казино. Заправил называют «папочками», их партнеров — «мамочками». Но Летиция не «мамочка», а самый что ни на есть «папочка». В «мамочках» у нее ходит русский бугай Николай, а у Николая есть ручная обезьянка. А еще Летиция — хорошая подружка Айви, и, скорее всего, уже всё знает про убийство. Айви тоже, вероятно, доложили. Это мы медлительные. Реальная власть уж точно не у нас.

Перекресток только и наименовался так, на самом деле здесь было несколько полуразрушенных домов с окнами-бельмами, кучами строительного мусора и начинающимся шириться пустырем. Ничего примечательного. Идеальное место, чтоб тихо умереть или спрятать труп. Ночные патрули сюда ходили редко и с большой неохотой, я и сам здесь не особо рад бывать, особенно ночью. Удивительно, что всё же труп заметили.

Когда мы добрались до места назначения, территорию уже оцепили. Техники во всю шатались в своих белых балахонах по периметру. Шутка ли — может быть и биологическая зараза, тогда у нас будут неприятности. Опять чистка, опять карантин. Ой нет, пожалуйста, не это.

Но это был всего лишь труп. Если труп может быть «всего лишь».