Немного зло и горько о любви

Я еще что-то лепечу, объясняя ей про то, что люблю платонически, что мысль о сексе с нимдаже не возникает во мне, что секс вообще – сам по себе, а любовь – сама по себе, но звучу как-то неубедительно, как-то вяло…

– Секс, – говорит на это Люка, – это Вселенная. Любовь, не подразумевающая секс, просто не укладывается у меня в голове. Не то чтобы я не верила в то, что такое возможно… просто не могу представить.

– Ну… понимаешь, когда есть табу, и есть сильное чувство, и есть ты сама – то как это все примирить? Вот только исключив секс, как грех, полностью. Так еще можно как-то выживать.

– Но ты же страдаешь! – восклицает Люка. – Да! И что хуже, ты предаешь любовь! А я всегда на ее стороне! Если любишь – надо менять свою жизнь!

Нет, тогда я еще не понимаю, о чем она говорит. Быть на стороне любви – что это?

Есть вот, например, мой муж, и я конкретно его предам, если «встану на сторону любви».

«Нет, – думаю, – я все очень хорошо отбалансировала в себе: чувство – само по себе, я его не сама из себя произвела, и оно от меня не зависит, а поступок – сам по себе, и в моей воле решать, совершать его или нет. Адюльтер – это пошло. Это не для меня. Я – хорошая, чистая женщина, никогда не изменяла и не буду! Кто-то же должен быть безгрешным в этом, хоть бы и я. И так много зла в жизни, если еще и я буду множить его собой…»

Она сидит на диване, скрестив свои длиннющие ноги, и читает у меня по лицу.

– Глупая, – говорит, – ты просто еще не любила никогда. Я буду Бога молить, чтобы ты узнала, что это такое, когда любишь телом так же, как душой и головой. Это – настоящее, а не то, что ты там себе разложила аккуратненько по полкам.

– Я не хочу телом, это все тленное, а мне и так хватает вины за то, что чувствую, думаю, за то, что трачу силы на преодоление запретных вещей.

– Ну зачем ты тратишься на это? Лучше сделай что-нибудь! Любовь должна осуществляться.

– Послушай, Люка… дело даже не в воспитании моем, даже не в табу. Я просто не верю, что на уровне тел можно делать что-то стоящее. Это всего лишь физиология, не больше.

– Это физиология, когда нет любви. А когда любовь… о-о-о… тогда секс – это сотворение нового, это два божества, играющие в уединенном космосе. Именно в таком сексе становишься женщиной от мужчины.

…Но я тогда еще сплю.

И во сне бьюсь над разгадками недо-задач, стерегу себя, страшась потерять душу, совсем забыв о грустных словах одного Странника: «Кто хочет душу свою сберечь – потеряет ее».

…А в тот приезд мы отмечаем мое сорокалетие в японском ресторане – Люка, ее муж и я.

Вдруг вспомнилось, как лет десять назад мы сидели с английской четой в индийском ресторанчике.

Южное побережье Англии, слегка снобистский Isle of White.

Супруги – успешные люди, он – финансовый консультант, у нее – свой маленький бизнес по экипировке общественных и офисных туалетов спецконтейнерами для использованных женских прокладок. Ну, такой вот своеобразный бизнес, почему бы и нет, да.

Мы смеемся, острим на саркастичный английский лад, и вдруг он, озорно улыбаясь, предлагает:

– А давай мы привезем тебя в супермаркет, дадим тележку, засечем время, и все, что ты накидаешь в тележку за десять минут, я оплачу – это все будет твое.

– Ну что ты, – говорю я, стараясь не побледнеть от унижения и не нахамить, – не нужно. Я предпочитаю жить с тем, что имею.

– То be content… – серьезнеет он вмиг. – It's very wise of you.

«Еще какой контент, – думаю я, успокаиваясь, – тебе и не снился такой контент – съемная квартира, двое детей, муж болеет. А я все равно content – я довольна, то есть – потому что бывает хуже…»

– У меня есть все компоненты счастья, – говорю я в «именинной» речи, вспомнив, что я вполне себе «content», – и нужно уметь быть довольным тем, что есть. А любовь… что ж, скажем так: любовь – это роскошь.

Люкин муж задумывается, а она сама качает головой и улыбается…

– …Почему мы выбираем из всех кого-то одного, чтобы наладить связь…

Для образования этого тончайшего тоннеля нужен один-единственный человек, спрашиваю я Люку, не сам по себе весь человек нужен, не в профанное пользование, а в качестве образующего собой крайнюю точку канала сообщений, идущих от тебя.

Словно есть мессиджи, что хотят быть посланы именно тобой, и для них нужен канал, замкнутый на другого, как запаянная пробирка.

Что за смысл в этих посланиях?

Для чего они должны быть рождены?

Может, это какие-то сакральные формулы, заклинающие элементы удерживать равновесие в мироздании?

И не о тех ли мессиджах сказано:

«От слов своих оправдаешься и слов своих осудишься».

Отчего люди, как проклятые, маются без этой связи?

И идут на все, чтобы ее наладить?

И действуют словно не сами от себя… словно в них заложена программа поиска, обрабатывающая многие варианты, отвергающая, отвергающая, зависающая, требующая перезагрузки…