Немного зло и горько о любви

«Знаешь, я вот уверена, что он ничего не ответит и не будет говорить на эту тему. Для него все, что ты написала, – узор иероглифов.

Спасибо, конечно, что разгребаешь это наше дерьмо, но я смотрю в себя и понимаю, что не смогу изменить себя в угоду даже очень любимому человеку, а уж нелюбимому…

То есть не стану даже пытаться, словно у меня миссия – прожить собой…

О, я очень сильно меняюсь, иногда драматично меняюсь в процессе жизни, но это не волевой акт, ради того, чтобы… нет, не угодить… чтобы совместиться, вот. И мне не верится, что человек изменится ради меня, ради соответствия мне.

Человек может меняться только под влиянием глубинных процессов в нем самом, меняться от прошлого себя к нынешнему себе, чтобы соответствовать себе же.

Изменение ради другого в качестве жертвы этому другому означает, что ты возводишь его в ранг божества, а от божества взамен принесенной жертвы требуют чудес. А человек дать чудес не в силах…

И тогда жертвователь потребует свою „жертву“ назад, а алтарь „попинает“, а божеству попеняет.

И все изменения во имя соответствия другому, а не себе самому, рассыплются в пыль…

Поэтому я не думаю, что мы с Владом будем вместе.

Но то, что ты оказалась в нашем котле, – несомненное благо. Ты словно заслонила меня собой. А его раны успеваешь лечить.

А я как-то так сильно устала с ним жить, знаешь…

Йолки, как же тебе объяснить-то… ты же видишь его с наилучшей стороны сейчас, уж он-то постарался, знаю…

Ну вот, к примеру, я не могу рано засыпать, я, типа, сова. Читаю ночами, бизнес-планы продумываю, счета свожу. Но это сейчас, когда я без Влада живу.

Потому что, когда мы жили вместе, он загонял меня в постель тогда же, когда ложился сам. Нет, не для секса. Просто потому, что „ночью надо спать“. Я дожидалась, пока он заснет, прокрадывалась на кухню и устраивалась там с книжкой и кружкой молока. Он быстро обнаруживал, что меня нет рядом, приходил и уводил в кровать. „Просто закрой глаза и спи, Машенька, вот увидишь, так будет тебе же лучше“. Я бунтовала, истерила, он в ответ облучал меня холодной уверенностью в своей правильности… Йолки, я от этой „радиации“ делалась безвольной, апатичной, да это невозможно же, Лера!

Черт, я раздергалась, просто вспомнив об этом.

А полотенца! Он всегда перевешивает полотенца в ванной каким-то своим „казарменным“ способом.

Однажды я увидела в магазине полотенца с медведями – они так подходили к плитке в ванной, что это совпадение было на грани чуда! Словно бордовые свитера на мишках и такие шапочки были связаны из того шнура, что вился по бордюру, с такими же точно teddy! Я как увидела, так представила, как Влад обрадуется, ведь он любит совпадения впритирку, это как сведенный безупречно баланс для него, как равновесие мира!

И я купила комплект этих полотенец, и повесила их в ванной, и затаила радость в ожидании, что он увидит и будет доволен, и похвалит, и мы вместе полюбуемся… Он пришел с работы, зашел в ванную, снял все полотенца, сунул в корзину для грязного белья.

Сказал лишь, что нужно стирать, прежде чем вешать, потому что новая ткань плохо впитывает и вообще грязная…

Вот гадость… гадость, гадость! Не он, а то, что такое вот всегда с ним выходит, всегда!!! Облом, пресс, холодность. Яне хочу больше.

…Я так сильно устала с ним жить, что и жить-то не хочу…

Знаешь, мне Лика однажды рассказывала о том, что каждый в жизни стремится свершить некий ритуал, чтобы найти свое место в мироздании.

Она заговорила об одном из первых ритуалов, зафиксированных Библией.

Каин и Авель совершают жертвенное приношение.

Каин приносит на алтарь Богу плоды земли, определив себя тем самым этой вот землей, куда уходят его силы, откуда берутся его силы, и так по кругу…

Авель… Авель делает странное: он убивает маленькое животное и приносит его на алтарь.

Что он хочет сказать этим кровавым перформан-сом?! Что за провокации? Или жалобы? Что означает этот ритуал?

И тут вдруг словно вижу: этот ритуал означает: „Яне хочу здесь жить. Гены мои помнят потерянный рай. Забери меня отсюда. Убей, как я убил агнца, но забери“.

И подействовало! Ритуал сработал: пришел брат, убил-освободил…

Вот и я порой думаю: что бы такое „ритуальное“ сделать, чтобы и меня, как Авеля… забрали.

А тебя я люблю.

Маша».