Немножко по-другому

– Ну, раз уж мы оба так говорим, может, нам пора уже начать надоедать друг другу.

Я беру с подноса вилку и притворяюсь, что выкалываю себе глаз.

– Мне надо идти.

СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДИ.

– Конечно, конечно, – говорит она.

– Ты тоже уходишь? Можно было бы, гм, пойти вместе.

ИДИТЕ УЖЕ.

– А? Нет. Меня ждет соседка по комнате, Мари-бел, мы останемся и еще позанимаемся. Я как раз несла нам двойную порцию картофельных оладий.

– Понятно.

– Но мы ведь еще увидимся?

– Да, конечно.

Я почти что выбрался. Ощущение, будто меня вот-вот выпустят из тюрьмы. После такого и землю поцеловать не стыдно.

– Гейб!

Нет.

– Да?

– Мне очень понравилось твое эссе, о застенчивости. Я имею в виду, что мне нравятся все твои работы, но эта была особенно хорошей.

Он ничего не отвечает.

– Я нашла фотографию того дерева в Интернете. От него и впрямь захватывает дух.

Он издает странный, сдавленный смешок. Может, и его стоит избавить от страданий?

– Ладно, если не увидимся, хорошо тебе отдохнуть, – говорит она.

– Да, и тебе.

Наконец-то. Я возвращаюсь к друзьям, которые даже не заметили, что меня не было так долго. И, естественно, омлет уже остыл.

Марибел (соседка Лии по комнате)

– Эй, где ты застряла? – спрашиваю Лию, когда она возвращается за наш стол. – Я думала, ты меня бросила и мне придется самой тащить все наше барахло. Ты оставила кучу вещей.

Я осматриваю стол. На нем несколько стопок ее блокнотов, карточек для записей и маркеров для текста. Думаю, у Лии серьезная зависимость от канцелярских товаров.

Она трясет головой, и улыбка едва не разрезает ее лицо надвое.

– Только что случилась невероятнейшая вещь.

– Правда? Какая? Там делают смузи? – спрашиваю, заглядывая ей за спину и пытаясь рассмотреть стойку у раздачи еды. – Я слышала, сегодня будет смузи. Погоди, а где картофельные оладьи? Ты разве не за ними ходила?

– Марибел, – серьезно говорит Лия, – здесь был Гейб.

– О! Прикольно! – говорю. Это у нас такое развлечение. Снова будет история о том, как она на него с обожанием пялилась, пока он глядел в окно, что-нибудь в этом духе. Последнее время у нее пропасть таких историй о Гейбе. Я уже подумываю, что должна бы посоветовать ей отыскать новый предмет обожания.

– Мы разговаривали, – говорит она, широко раскрыв глаза.

Такого я не ожидала.

– Как это случилось? Выкладывай все подробности.

– Хорошо, – говорит она, успокаивается и складывает руки на столе, готовясь вот-вот раскрыть тайну. – Я отстояла очередь за треугольными картофельными оладьями. Думала, какие же они вкусные, поэтому не смотрела по сторонам, не мешаю ли кому-нибудь пройти.

– Это так на тебя непохоже. Ты ведь соблюдаешь все ритуалы пешеходного движения, даже в помещениях.

– Вот именно! – говорит она. – Так вот, с другой стороны подходит Гейб, и мы сталкиваемся, подносы летят на пол, и в итоге вся еда сваливается, образуя большую кучу.

– Да ну?! – восклицаю, хотя внутри вздыхаю с облегчением, оттого что не пришлось самой разгребать последствия столкновения. Порой я бываю ужасной подругой.

– Он тут же опустился на колени и начал убирать, собирать осколки тарелок и чашек. Я схватила контейнер для мусора, подтащила его поближе, а потом взяла салфетки, чтобы как-то вытереть разлитые напитки. Села возле Гейба на корточки, а он извинился. И мы просто сидели и извинялись друг перед другом. Я сказала ему, что он сел коленкой в кленовый сироп. Он сначала меня не расслышал, а потом сказал, что ничего страшного в этом нет.

Я всю историю киваю, потому что меня не покидает ощущение, что она к чему-то ведет.

– Потом пришел уборщик и сказал, что все уберет. Гейб подал мне руку и помог встать!

– Очень мило, – говорю искренне и улыбаюсь, полагая, что это конец истории.

– А потом… – говорит она, еще шире распахнув глаза.

– Стоп, стоп, стоп, есть еще и «потом»?

– Да, и даже не одно! – восклицает она. – Гейб задержался, вытирая руки, поэтому я тоже задержалась и решила представиться, ведь нас никто не знакомил. И он сказал, что его зовут Гейб. А потом я начала болтать о том, как хотела заговорить с ним раньше, но боялась ему надоедать. И тут, когда я практически приготовилась сгореть от стыда, он сказал, что тоже не хотел мне надоедать.

Она делает передышку, светясь от счастья, и я решаю, что это и есть конец истории. Хороший финал, учитывая, что до этого они друг с другом не разговаривали.

– Потом он взял и спросил, не хочу ли пойти с ним до дома!

– И почему ты отказалась?

– Потому что ты здесь и я не хотела оставлять тебя.

– Черт бы побрал меня, то, что здесь сижу и что ты – такая хорошая подруга – решила не оставлять меня одну.

– Ничего, Мар. Наверно, мне было бы очень неловко.

– Может, и нет, – говорю.

– А потом я ему сказала, что мне понравилось его эссе и я нашла ту фотографию в Сети. Его это огорошило. Мне в конце так хотелось его обнять.

– Хороший был бы конец, – говорю я и улыбаюсь.

– Он такой робкий. Я знала, что он застенчив, но почему-то, когда мы стояли так близко, только вдвоем, он оробел еще больше. Он напрягся и испугался. Мне кажется, ему стало легче, когда я высказала, что у меня было на душе.