Немцы и славяне. История противостояния

И нет сомнения, что славянскому оружию благоприятствовало счастье в период разладов в немецкой земле, происходивших во времена последних Каролингов. Людовик Немецкий, судя по отрывочным сведениям летописей, не унывал в борьбе с вторгавшимся неприятелем: его деятельность, его походы против славян, занимают одно из первых мест между известиями, вносимыми анналистами год за годом в современную летопись. Едва прошло несколько лет с той поры, как дружное действие славян по Эльбе заставило Людовика выслать три войска; новое движение в 862 году обнаруживается между бодричами. Должно быть, их князь Добомысл замышлял что-то опасное для немецкой страны, если Людовик принужден был призвать на помощь своего племянника Лотаря, владевшего Лотарингией, который не отказал содействовать, но слова не сдержал, так что Людовик вместе с одноименным сыном своим решился сам обуздать бодричей[161]. Фульдский анналист, находившийся в личных сношениях с королем, упоминая мельком о военном походе, спешит передать нам результат его, состоявший в том, что Добомысл был усмирен и подчинился Людовику, дав ему в числе других заложников и своего сына. Между тем более подробная хроника Гинкмара Реймского, писанная во Франции и не стесняемая уважением к Людовику, повествует более откровенно об исходе предпринятого похода. Король, по словам Гинкмара, потерпел от бодричей поражение, в котором пало несколько знатных вождей, и вообще поход этот не ознаменовался успехом, а если и был какой-нибудь успех, то он состоял только в том, что Людовик, возвратясь восвояси, привел с собою заложников как залог мира относительно выгодного[162].

Славянские боевые топоры. Из археологических раскопок в Германии (по И. Херманну с соавт.)

Но сомнительные успехи Людовика не были в состоянии отвратить новую грозу, которая вскоре поднялась со стороны бодричей в 867 году. Опасность угрожала большая. Людовик противостал ей соединенными силами саксов и тюрингов, но, не рассчитывая на войско, собранное на скорую руку, созвал общее поголовное ополчение своей державы, чтобы, смотря по надобности, всеми соединенными силами отразить набеги бодричей. О подробностях и последствиях борьбы той и другой из воюющих сторон в летописях не говорится[163]. Мы можем, однако же, полагать, что оружие Людовика Немецкого не только не имело никакого успеха в последнем, равно как и в предыдущем, походе, но что, напротив, славяне полабские успевали в своем завоевательном движении, что они мало-помалу оттесняли саксов от левого берега Эльбы. Такие успехи в наступательном действии полабских славян становятся в высшей степени вероятными, особенно если мы обратим внимание на события, происходившие в то время в славянских странах, прилегавших к юго-восточным пределам немецкой державы. В продолжение последних десяти лет своего царствования Людовик Немецкий и его сыновья почти беспрестанно воевали с соседними моравскими князьями, чтобы держать в даннической зависимости Моравское княжество, первоначально незначительное, но сделавшееся, особенно при Святополке (870–894), обширным и сильным славянским государством, пользовавшимся не только независимостью от немецких королей и императоров, но и внушавшим уважение тем же немецким государям[164]. Эта грозная славянская держава, возраставшая на юго-восточных пределах Немецкого королевства, отвлекла на долгое время внимание и силы немцев от полабских славян и дала завоевательному движению тех же славян более свободы. Тем и ограничивается влияние, какое могло произвести на полабских славян первое могущественное славянское государство, ибо, как известно, Великая Моравия Святополка, объединившая славян от Савы, Дуная и карпатских гор по верхнему течению Эльбы до реки Салы (сербы лужицкие), не успела включить в свой состав и полабских славян, велетов и бодричей.