Немцы и славяне. История противостояния

А между тем были связаны руки и у полабского маркграфа, он не мог собрать все свои силы против славян вследствие распри, продолжавшейся между Генрихом, братом короля, его союзниками и Оттоном. Возмутившийся Генрих воспользовался недовольством военных людей в марке Герона, которые негодовали на короля за пристрастное в пользу Герона решение их жалоб. Под знаменами Генриха собрались почти все военные силы восточных стран Саксонии; у маркграфа Герона не оказалось средств сдерживать пограничных славян. И Оттон должен был также на время упустить из виду полабских славян; он посвятил все свое внимание устройству внутренних дел, усилению королевской власти, подчинению независимых герцогов; в то же время старался распространить свое влияние на соседние страны – Францию и Италию. Оттон трудился усердно над громадным делом: создать сильную, могущественную державу, в которой все части строго подчинялись бы одной всюду проникающей королевской власти. Независимые национальные герцоги, руководившиеся в общих делах династическими интересами, составляли почти непреодолимое препятствие к созданию этого стройного целого. Однако Оттон достиг желаемых результатов: с течением времени почти все герцогства мало-помалу очутились в руках членов его дома. И страна за Альпами подчинилась его влиянию и должна была признать его руководителем своих судеб. Такой исполинский политически труд поглощал нравственные и материальные силы немецкой державы. Саксония и ее герцог Герман, поддерживая стремления и замыслы своего единоплеменного короля, упустили из виду дела соседей-славян.

В странах по Эльбе господствовала в продолжение десяти лет безмятежная тишина (941–951). Наступившему затишью способствовали и поддерживали его опасные внутренние возмущения, произведенные ближайшими родственниками короля. Итальянские дела дали повод к составлению далеко распространившегося по немецким землям заговора и вызвали общую междоусобную войну. Швабский герцог Людольф, сын короля, зять его Конрад Лотарингский явно отложились от отца своего и начали кровавую домашнюю распрю. Вспыхнувшая усобица заставила Оттона собрать все силы к подавлению ее. И маркграф Герон, между прочими, должен был своими военными силами содействовать отцу в усмирении возмутившихся сыновей и их многочисленных союзников. И когда утихла внутренняя буря, и сыновья примирились с отцом, когда, восстановивши внутренний порядок, Оттон битвою на равнинах реки Лех (955) положил конец мадьярским наездам, тогда вновь началось сильное движение против славян и в славянских землях закипел кровавый бой, который с небольшими промежутками продолжался почти до конца жизни немецкого императора.

Усмиренная внутренняя распря развязала руки маркграфу Герону. Он возвратился в свою марку и решился вознаградить свое продолжительное бездействие. Гаволяне, подчиненные вследствие измены своего князя, истощенные многократным вооруженным сопротивлением, преклонились, по-видимому, перед волею маркграфа; но их восточные соседи – укране, сидевшие на окраине земли велетского союза, вероятно, редко еще видели на своих полях саксонских воинов. Дух народный держался у них еще в полной силе.

Реконструкция поселения укран в музее-скансене «Земля укранеан» (Германия)

Герон устремился против укранского народа, чтобы дать ему почувствовать силу немецкого оружия и, подчинив его, завладеть берегами Одры; он имел в виду нанести решительный удар велетскому союзу, угрожая ему таким образом напором с новой южной линии. Сподвижником маркграфа явился и Конрад, возмутившийся зять короля, он желал кровавым подвигом укрепить только что состоявшееся примирение с тестем. Оба они ударили на укран (954), разбили их на голову и взяли с собою огромную добычу. И этот воинственный подвиг, повествует Видукинд, озарил новым блеском славы маркграфа Герона; хотя он и за прежние деяния был уважаем как знаменитый полководец, но после блистательной победы над укранами его везде, по всем немецким землями, величали могучим и славным человеком[214].

Чувствительный удар, нанесенный самостоятельности одного из славянских народов, возбудил серьезные опасения в соседях его. Нашествие Герона предзнаменовало возобновление приостановленного натиска. Поэтому и бодричские, и лютичские народы готовы были воспользоваться первыми представившимся случаем, чтобы заявить свою независимость и предупредить приближавшуюся грозу. К вооруженному восстанию дал толчок внешний случай.