Ненаглядная красота

— Если ты люб Ольге-девице, пусть за тебя идёт, я с неё воли не снимаю.

Вышла Ольга-девица за орла замуж, и унёс он её в своё царство.

А тут налетел и чёрный ворон, забрал замуж Анну-девицу. Остался Фёдор Тугарин один-одинёшенек.

Скучно ему стало в родимом дому, сел он на доброго коня и поехал себе счастья искать.

Вот едет-едет и наехал на бранное поле; лежит на поле чужая рать — сила побитая. Русских богатырей на поле мёртвых нет.

Крикнул Фёдор Тугарин:

— Коли есть тут жив человек, — отзовись! Кто побил это войско великое?

Отозвался ему жив человек:

— Всё это войско великое побила Марья Моревна, прекрасная королевна.

Удивился Фёдор Тугарин; поехал дальше, наехал на шатры шелковые. Вышла к нему навстречу Марья Моревна, прекрасная королевна.

— Здравствуй, добрый богатырь, куда тебя конь несёт? По воле или неволей?

Отвечает ей Фёдор Тугарин:

— Добрые молодцы поневоле не ездят.

— Ну, коли дело не к спеху, погости у меня в шатрах.

Фёдор Тугарин тому и рад; семь ночей в шатрах ночевал, за полным столом пировал, красного зверя бил да песни пел. Полюбился он Марье Моревне, и взяла она его себе в мужья.

Вот приехали они в её королевство и год прожили и второй провели. Ладно, дружно жили, да вдруг собралась Марья Моревна, прекрасная королевна, на войну. Стала она Фёдору Тугарину всё хозяйство сдавать и приказывает:

— Везде ходи, за всем присматривай, только в чёрный чулан не заглядывай!

Только Марья Моревна уехала, — не стерпела душа у Тугарина: тотчас он бросился в чёрный чулан, отпер дверь, глянул, — а там висит на цепях Кащей Бессмертный, на железных крючьях повешен.

Просит Кащей у Тугарина:

— Пожалей меня, Фёдор Тугарин: десять лет я здесь мучаюсь, десять лет воды не пил, совсем в горле пересохло.

Фёдор подал ему ведро воды, — Кащей за один дух выпил и ещё запросил:

— Мне одним ведром не залить огня, дай ещё!

Фёдор подал другое ведро, Кащей выпил и третье запросил, а как выпил третье ведро, — вернулась в него прежняя сила, тряхнул он цепями, все двенадцать порвал.

— Спасибо, Фёдор Тугарин! Не видать тебе Марью Моревну во веки вечные.

Выбил рамы из окон прочь и на волю вылетел; нагнал на дороге Марью Моревну и в своё царство уволок. Горько-горько заплакал Фёдор Тугарин, снарядился и пошёл в путь-дорогу.

— Жив не буду, а отыщу жену любимую.

Вот он день идёт и месяц бредёт; вдруг видит: дуб стоит, на дубу ясный сокол сидит; ударился ясный сокол оземь, сделался добрым молодцем.

— Здравствуй, шурин любезный, Фёдор Тугарин, куда направился?

— Иду искать жену мою, Марью Моревну, прекрасную королевну, её Кащей унёс.

— Трудно тебе сыскать её! Дай мне перстень с твоей правой руки, я по перстню знать буду, когда на помощь лететь.

Дал ему Фёдор Тугарин перстень и пошёл дальше; встретил он орла могучего, встретил шурина ворона; дал орлу золотой поясок, дал ворону застёжку серебряную.

Он год шёл и другой шёл, а на третий добрался до Кащеева дворца; в ту пору Кащей на охоте был.

Увидала Марья Моревна любимого друга, бросилась к нему, заплакала.

— Ах, Фёдор Тугарин, любимый муж! Зачем ты меня не послушался? Посмотрел в чулан, выпустил Кащея Бессмертного, страшного ворога.

— Прости, Марья Моревна! Не поминай старого, лучше садись на моего коня, пока не видать Кащея Бессмертного, авось, не догонит.

Сели они на быстрого коня, поскакали прочь из Кащеева царства.

Возвращался Кащей к вечеру домой, под ним добрый конь спотыкнулся, на плече сыч встрепенулся.

— Что ты, несытая кляча, спотыкаешься, али чуешь какую невзгоду?

Отвечает конь:

— Фёдор Тугарин Марью Моревну увёз.

— А можно ли их догнать?

— Ещё можно пшеницы насеять, дождаться, пока она вырастет, сжать, смолотить, в муку обратить, пять печей калачей напечь, те калачи поесть, а тогда в погоню ехать — и то поспеем.

Поскакал Кащей, догнал Тугарина, отнял Марью Моревну, домой увёз.

Поплакал-поплакал Фёдор Тугарин и опять воротился назад за Марьей Моревной. Кащея Бессмертного дома не случилось.

— Поедем со мной, Марья Моревна.

— Ах, Фёдор Тугарин, он нас догонит.

— Пускай догонит; мы хоть часок-другой вместе побудем.

Собрались они и уехали.

Вот Кащей домой возвращается, под ним добрый конь спотыкается.

— Что ты, несытая кляча, спотыкаешься?

— Фёдор Тугарин Марью Моревну увёз.

— А можно ли их догнать?

— Можно ячменю насеять, подождать, пока он вырастет, сжать, смолотить, пива наварить, допьяна напиться, хорошо выспаться, да тогда в погоню ехать, и то успеем.

Поскакал Кащей, догнал Фёдора Тугарина, изрубил его в мелкие куски, положил в смоляную бочку, скрепил бочку железными обручами и бросил в синее море, а Марью Моревну к себе увёз.

В ту пору, в то времечко у зятьёв Фёдора Тугарина серебро почернело.

— Видно, — говорят они, — с шурином беда приключилась.

Полетел орёл на море, поднял сильные ветры; море взволновалось, выкинуло бочку на берег. Схватил сокол бочку, занёсся высоко-высоко за облака, бросил бочку наземь, она упала и разбилась вдребезги. Принёс ворон живой и мёртвой воды, спрыснул Фёдора Тугарина, — стал Фёдор жив-здоров.

— Ах, зятья милые, как я долго спал!

— Ещё бы дольше спал, кабы не мы! Пойдём теперь, зятюшка, к нам гостить.