Нэнси Дрю: Исчезнувшая реликвия. Гонка со временем. Фальшивая нота

– Спасибо. – Я окинула взглядом аккуратный задний дворик. Пьер уехал несколько дней назад, и Симона наняла садовников из местной компании, чтобы они расчистили заросли, выдрали сорняки и привели всё в порядок. Теперь её участок выглядел восхитительно. Овощи на огороде радовали глаз, розовые кусты, больше не прикрытые лианами, цвели и пахли, а на газоне Симона поставила гриль, стол для пикника, несколько уютных кресел и деревянных скамеек. Сейчас все места заняли друзья и соседи Симоны. Вот, например, Нэд и Ханна с опасно балансирующими на коленях тарелками. Чуть дальше, у обрыва, выходящего на реку, мой отец болтал с миссис Цукер, а рядом с ними малыш Оуэн играл с футбольным мячом. У кабачков с переплетёнными усиками стояли мистер Геффингтон и мистер Сафер.

Джордж и Бесс подошли к грилю.

– Отличное барбекю, Симона! – сказала Джордж. – Если будешь и дальше закатывать вечеринки, да ещё с такой едой, что пальчики оближешь, популярнее тебя в нашем районе никого не будет!

– Спасибо, Джордж. – Симона улыбнулась. – Конечно, в первую очередь это праздник в вашу честь – в знак благодарности за то, что вы меня выручили. – Она взглянула на меня. – Спасибо огромное тебе за то, что помогла мне найти мою семейную реликвию. И за то, что поддержала меня потом.

– Не за что, Симона, – ответила я. Я знала, что ей до сих пор грустно из-за того, что Пьер оказался вором. Когда он сознался в краже, Симона позвонила его родным во Францию. Два часа спустя он уже сидел в самолёте и летел домой, к ужасно рассерженному отцу. Симона решила не подавать на него в суд, но не сомневалась, что её старший брат – отец Пьера – строго накажет сына.

– До сих пор не могу поверить, что Пьер думал, будто яйцо – подделка, – заметила Джордж, накалывая на вилку ломтик жареного гриба.

Бесс кивнула.

– Да, мне этот момент до сих пор кажется странным. Зачем ему было красть яйцо Фаберже, если он считал, что это подделка?!

Симона вздохнула и перевернула кусочки мяса и овощей, которые жарились на гриле.

– Видите ли, отец Пьера – Андре – мой старший брат. Папа всегда уделял мне больше внимания и уж очень сильно обо мне пёкся. Из-за этого Андре ужасно злился. Впрочем, ему особо не нужны причины. У него взрывной характер – весь в отца.

Я кивнула и продолжила:

– Симона как-то упомянула в телефонном разговоре о том, что их с Пьером отцы не ладят. Я хотела подробнее её об этом расспросить, но забыла, а вспомнила только в тот день, когда приключилась вся эта история с Жаком.

Джордж изобразила удивление.

– Нэнси Дрю – и забыла изучить важную деталь в расследовании?! – поддразнила она меня.

Я показала ей язык и вернулась к рассказу.

– Так вот, я давно заметила, что Пьер – человек импульсивный и вспыльчивый. Помните, как он набросился на меня на вечеринке, когда подумал, что я обвиняю его друзей в краже?

Джордж кивнула и облизала пальцы.

– Я думала, он так взбеленился, потому что чувствовал себя виноватым?

– Да, возможно, отчасти. Однако в первую очередь этим он показал, что иногда действует необдуманно. С яйцом вышло так же. Пьер узнал о том, что Симона поедет к оценщику в понедельник, и выкрал его при первой же возможности.

– Понятно. – Бесс кивнула. – Это связано с тем, что сказала нам Симона после того, как Пьер во всём сознался?

– Конечно, – ответила я. В тот вечер Симона объяснила, что её брат надеялся получить в наследство часть семейных ценностей, включая яйцо Фаберже.

Симона вздохнула.

– На самом деле это всё так глупо. Папа умер около десяти лет назад и оставил яйцо мне, своей малышке. Мама знала, что Андре мечтал его унаследовать, но гордость мешала ему открыто это признать. Она заказала для него копию, чтобы мы оба могли любоваться яйцом. – Симона печально улыбнулась. – Боюсь, после смерти папы бедному Андре стало очень стыдно за то, что он так часто спорил и ругался с отцом. Он даже не попытался выпросить у меня настоящее яйцо. Вместо этого он хранил как зеницу ока копию – оно напоминало ему о папе. Андре никому не говорил, что оно не настоящее.

– Как это грустно! – воскликнула Бесс. – То есть Пьер всю жизнь верил в то, что подлинное яйцо Фаберже находится у его отца?

Симона кивнула и пошевелила на гриле шипящий кружок луковицы.

– Андре солгал Пьеру, что похитил у меня яйцо и заменил подделкой. Не знаю, зачем ему было выдумывать эту историю. Гордость, наверное. Пьер выкрал яйцо по этой же причине. Он думал, что сохранит доброе имя отца. Боялся, что я узнаю о «правде», когда мне скажут, что яйцо поддельное. Он готов был подставить лучших друзей, покалечить Жака – и всё ради того, чтобы защитить репутацию своего отца! – Симона пожала плечами. – Видимо, он не догадывался о том, что я уже ходила к оценщику в Париже. Или предполагал, что это произошло до того, как Андре подменил реликвию. Не знаю. Может, когда-нибудь я его об этом спрошу.