(ненужное зачеркнуть)

- Прошу прощения… Виктор резко повернулся; голос принадлежал низкому, полноватому мужчине в футболке баскетбольного клуба Chicago Bulls и в бермудах с надписью "Bomber". – Вы… вы ведь Виктор, правда? Мы по телефону говорили, вы наверное не помните…

- Ах! – Виктор покраснел. – А вы, вы – отец, так?

Мужчина печально кивнул, от него сильно несло потом, гниющей мужественностью.

- Так, так! – В разговор включилась приземистая тетушка; бюст у нее был чудовищный в объеме и обвислый. – Это отец, - сообщила она, - я – мать, а пан – любовничек. Короче, пан уже знает, кто мы такие? А вот здесь, - указала она на койку, - лежит Беата, святая. Семья в сборе.

Она с гордостью глянула на Виктора.

- Ну, не сосем… - робко вмешался мужчина. – Мы ожидаем ваших родителей…

- Ты гляди, мозги не до конца прогнили, что помнишь, - женщина, смеясь, похлопала его по спине. – Ожидаем, это правда, - согласилась она. – У вас в этой Варшаве, что, мобилок нет? Пришлось позвонить в вашу фирму, чтобы нам дали номер, - сообщила она, а Виктору сделалось плохо. Кому позвонили? Его родителям? Пану Эдеку? Неужто Беата сообщила им, где он работает? Неужто большие, взрослые люди не влепят ему за это хорошего шалабана?

- Но… - промямлил Виктор, - что, собственно, вы хотите сделать с, с…

- С нашей доченькой? – перебила его женщина. – Как это что? Забрать ее из этого… из этого, я вас прошу, ада! – Лучшего определения она явно не могла найти. – Мы разговаривали с ординаторшей, она хотела каких-то денег…

- Вы не понимаете, - с отчаянием в голосе произнес Виктор. – Это страховой полис…

- Ты не умничай, - погасила его женщина. – Не умничай, молодой, а то не вырастешь. Об этом мы поговорим с твоими родителями. О… А это, случаем, не эта вот пара? Такая симпатичная! Милая такая парочка, ну прямо как с картинки. Эй, а может ты ответишь, когда тебя спрашивают? – Женщина легонько стукнула Виктора по голове. – Э-эй! – завопила она. – Да подойдите же сюда! - Когда же изумленные родители Виктора подошли к этому странному трио, женщина, не колеблясь, бросила им: - Что, в этой вашей столице так зарылись в бумажках, что слух испортился? А?

Выяснение всей ситуации заняло у приземистой женщины несколько минут. Родители Виктора предлагали по этому делу беседу, возможно даже диалог, плюрализм и консенсус; протестовать они стали только тогда, когда сельская предложила всю историю сделать достоянием общественности."Наше жилище", - робко отозвалась мама Виктора, - "когда-то было в "Доме и Интерьере", и нам бы не хотелось, чтобы нас со всем этим ассоциировали, вы понимаете?...". Но это отцу досталась задача пояснить родителям Беаты, что, возможно, они и разбираются в почвах и скотине, вполне возможно, что в зерновых, но уж, наверняка, не в системах страхования, не в настоящей жизни.

- Дорогой, - мать оттащила Виктора в сторону. – Пошли, нам надо поговорить. Сынок, - простонала она. – Сынок, что это за ужасные люди?

- Родители… это родители…

- Но зачем, зачем ты им сообщил? – заломила руки мать. – Слушай, может, они и ее родители, в это я не вникаю, но… Но зачем ты подставил нас на встречу с этими… гадкими людьми? Ты видел, какая футболка у этого типа? И волосатые подмышки? А ведь сколько есть блогов, посвященных стилю, ну да… блогосфера. – Она покачала головой с явным неодобрением. Виктор молчал. - Впрочем, - набралась смелости мать, - вот ты и имеешь то, чего хотел. Посадил себе на шею эту бабу… ну и вот. Теперь тебя используют.

- Используют? – удивился Виктор.

По стене переместились тени врачей, бегущих в операционную; они спешили и покрикивали.

- А ты что думал? Используют. Это же сельские, фашисты, антисемиты… хулиганы. Никаких высших желаний. Ты обязан быть осторожным!...

- Они ни к чему не могут меня вынудить, - выпалил Виктор.

Мать с явным облегчением выдохнула.

- Вот именно! – констатировала она. – Как раз ничего и не должен, - обрадовалась она. – Ну а этот страховой полис! Ясно ведь, раз кто не платит, то случается чего-то нехорошее. – Мать покачала головой. – Виктор, ты слушай! Быть может, та ее кома - это тебе знак, знак от Господа нашего Иисуса, а? Ты посмотри на е родителей; ты погляди, кто ее сотворил!

В совершеннейшем волнении, она оперлась о стену. Оглянувшись, Виктор краем уха услышал, как его отец рассказывает родителям Беаты анекдоты про баночки; похоже, ему хотелось разрядить атмосферу.

- Ну, - с улыбкой заявила женщина-ординатор отделения коматозников. – Вижу, что вам удалось как-то прийти со всем этим к какой-то договоренности. Понадобилось какое-то время, - оскалилась она, - но, думаю, оно того стоило.

Родители Беаты удовлетворенно стали кивать. Они сообщили Виктору, что раньше их пугали какими-то обязательствами, чем-то подобным; но все это лишь потому, что он сам все так запутал. А ведь дело простенькое, как дважды два: Беату необходимо отсюда выписать, потому что здесь, попросту, это не место для нее.

- Хорошо, - сказала женщина-врач, складывая бумаги у себя на столе. – Прежде всего, прошу не нервничать. Сейчас я найду документик…