Необычайно умные создания

– Ну, я уверен, что тут нет ничего такого, чего бы вы уже не знали. Я помню, когда видел его в последний раз. В тот день мы взяли начос в закусочной, прежде чем он пошел на работу. Мы планировали на следующий день поехать ко мне, в наш загородный домик. Он собирался, как обычно, стащить пиво из вашего холодильника. – Он смущается. – Э-э, извините.

Това отмахивается:

– Ерунда.

– В общем, – продолжает Адам, – он хотел произвести впечатление на ту девушку, как там ее звали. Собирался взять ее с собой.

Това недоверчиво усмехается. Воровать пиво из холодильника? Это похоже на ее сына. Но все остальное? Она качает головой:

– Я не помню, чтобы в то время у Эрика была девушка.

– Не скажу, кем она ему приходилась формально, но у них были отношения. – Адам хмурится и морщит лоб. – Черт. Как же ее звали?

Лора кладет руку Тове на плечо:

– Вы в порядке?

– Това? Дорогая? – вторит своей дочери Мэри Энн.

– Все отлично. – Голос Товы звучит так, словно он доносится из пещеры. Она встает и благодарит Лору за обед, коротко обнимает Мэри Энн и слышит себя будто со стороны, когда прощается с Адамом Райтом и Сэнди Хьюитт.

Цок-цок, цок-цок. Стук ее собственных босоножек по деревянному полу ресторана, кажется, гонит ее прочь от стола. Снаружи ее встречает безжалостное послеполуденное солнце, и она прикрывает лицо рукой, шагая через парковку “Элланд Чопхаус” прямиком к своей машине. Только когда она уже сидит на водительском сиденье, включив зажигание и слыша звуки радио, она понимает, что все это время задерживала дыхание. Теперь она выдыхает так резко, и воздух такой горячий, что у нее запотевают очки.

Значит, Уилл был прав.

У него была девушка.

В тени пирса

Дом Эйвери небольшой, обшитый желтым виниловым сайдингом, и находится в жилом комплексе рядом с автомагистралью. Это за чертой города, и неудивительно, что после утреннего серфинга Эйвери обычно принимает душ в магазине, даже если вода ледяная, вместо того чтобы ехать домой. Вдоль подъездной дорожки разбросаны садовые инструменты и мешки для мусора, и Кэмерон с трудом находит место, чтобы припарковать свой кемпер.

Она появляется в дверях, держа в руке кофейную кружку. Спортивные шорты низко сидят на бедрах, между поясом и майкой проглядывает полоска смуглой кожи. Черт. Внезапно он очень радуется, что она предложила им встретиться здесь, а не в ее магазине, чтобы покататься на досках. Она заявила, что ей не нравится приходить на работу в выходные, но, может, она планирует что-то большее?

Щурясь на солнце, она говорит:

– Ты приехал!

Кэмерон выпрыгивает из кабины и засовывает ключи в карман.

– А ты чего ожидала?

Она усмехается:

– Честно говоря, я вообще-то не встречаюсь с парнями, которые моложе. Они часто сливаются без объяснений.

– С парнями, которые моложе? И сколько, по-твоему, мне лет?

– Двадцать четыре?

– Как насчет тридцати? – Кэмерон одним прыжком преодолевает несколько ступенек, ведущих к парадному входу. – Но я тебя прощаю. Это трудно угадать, учитывая мой юношеский пыл и атлетизм.

Эйвери закатывает глаза.

– Щеки будешь надувать, когда встанешь на доску. Тогда и поговорим о твоем атлетизме.

– Я не сомневаюсь, что буду в воде как рыба… в воде.

– Угу. – Эйвери ухмыляется. Показывает на открытую дверь: – Зайдешь ненадолго? Я еще не собрала сумку.

– Конечно. А как насчет тебя?

Эйвери озадаченно поворачивается к нему:

– Что насчет меня?

– Сколько тебе лет? – В голос Кэмерона прокрадывается нотка беспокойства.

– В прошлом месяце исполнилось тридцать два. – Она смеется над облегчением, отразившимся на его лице, потом наклоняется, чтобы поднять с ламината одинокий носок. – А ты думал – сколько?

– Ну естественно, чуть за двадцать.

Она бьет его носком:

– Прекрати.

Кэмерон улыбается своей лучшей улыбкой.

– А что, почему бы и нет? Ты…

Его прерывает недовольное ворчание из другой комнаты. Оттуда выскакивает мальчик-подросток. Он почти такой же высокий, как Кэмерон, с лохматыми темными волосами и оливковым цветом лица, как у Эйвери. Не глядя на Кэмерона, мальчик демонстрирует ей коробку хлопьев и ноет:

– Мам! У нас “Чириос” кончились.

У Кэмерона отвисает челюсть. Ребенок? Ребенок-подросток?

На лице Эйвери мелькает удивление, потом она тяжело вздыхает.

– Кэмерон, это Марко. – Она поворачивается к подростку, который смотрит на Кэмерона так, как смотрят на говно. – Солнце, это мой друг Кэмерон.

– Привет, – говорит Кэмерон и кивает.

– Салют. – Марко выпячивает подбородок.

– Не обращай на него внимания. Ему пятнадцать. И я думала, что он сегодня утром ушел к другу, – говорит Эйвери, взъерошивая волосы Марко, который терпит это пару секунд, прежде чем вывернуться из-под ее руки.

Кэмерон трижды прокручивает цифры в уме, чтобы убедиться, что он все понял правильно. Семнадцать. У Эйвери родился ребенок, когда ей было семнадцать!

– Марко, солнце, что мы делаем, когда у нас заканчиваются “Чириос”?

Марко закатывает глаза:

– Список.

– Именно. Мы добавляем их в список покупок, – говорит она строгим тоном. – Я уверена, что ты найдешь себе поесть что-нибудь другое.

– Чипсы у нас тоже кончились, – бурчит Марко.