Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 1

В бабусином доме иконы были в каждой комнате – маленькие, но очень красивые, а перед одной из них висела лампада, которую зажигали по большим праздникам. В обычные дни она не горела, и Боря с Женей окунали в неё пальцы, мазали лампадным (его ещё называли деревянным) маслом головы, а потом нюхали друг друга.

Так вот, молебен начался. Это был обязательный ритуал: ни одно событие в России в то время не начиналось без него.

Потом директор рассказал о порядке экзаменов, предложил двум классным надзирателям построить детей парами и развести их по классам. Экзамены проводились в две группы. В той группе, куда попал Алёшкин, первый экзамен был по арифметике. Боря оказался в паре с тем самым чёрненьким мальчиком, которому он недавно показал кулак, и тут же заметил, что этот мальчишка ниже его почти на полголовы. Это его обрадовало: в николо-берёзовецкой школе он был самим маленьким в классе, что, конечно, казалось обидным; теперь он боялся, что и в гимназии окажется самым маленьким. Однако, осмотревшись, увидел, что, хотя есть ребята и повыше него, но много и таких, как его сосед.

Через несколько минут все они сидели за партами. Перед каждым лежал чистый листок бумаги из клетчатой тетради с печатью в левом углу, рядом – ручка с новеньким пером.

Едва ребята осмотрелись, в класс будто бы вкатился невысокий толстенький человек с круглой лысинкой, круглым личиком, остренькой чёрной бородкой, с весёлыми чёрными глазами. Все его движения были стремительны и как-то по-особому изящны и закончены. В таком же вицмундире Министерства просвещения, как и у директора гимназии, только без ордена. Звали его Алексей Петрович Крашенинников – тот самый бабусин знакомый, который напомнил о необходимости исповеди и причастия, председатель приёмной комиссии и преподаватель математики.

При появлении Крашенинникова надзиратель, приведший детей и усевшийся на стул, поднялся, встали и дети. Как бы с разбега вскочив на невысокий помост с учительской кафедрой, вошедший поздоровался с ребятами, разрешил им сесть и быстро перевернул стоявшую около кафедры доску. Тут все увидели заранее написанные условия задач и несколько примеров.

– Договоримся так: правую сторону решает правая сторона каждого ряда, а левую – левая. На каждом листке сверху написать фамилию и имя. Понятно? – Крашенинников показал рукой на доску и продолжал своим приятным тенорком. – Если понятно, за дело. Времени в обрез! Кто решит, с места не вставать, поднять руку. С соседями не разговаривать, спрашивать, если что нужно, только у меня. Николай Григорьевич, – обратился он к надзирателю, – сядьте, пожалуйста, на заднюю скамейку, понаблюдайте за камчаткой.

Боря вспомнил, в николо-берёзовецкой школе учителя называли так задние парты, где обычно сидели самые большие и плохо учившиеся мальчишки, и невольно оглянулся, чтобы посмотреть, кто сидит на камчатке. И сейчас же получил замечание:

– Эй, молодой человек на второй парте, головой вертеть не рекомендуется, принимайтесь-ка лучше за дело!

Мальчик покраснел и искоса взглянул на соседа, но тот уже что-то быстро писал, заметив это, Боря тоже заторопился. Немного подумав, он решил сперва разделаться с примерами, а затем уже взяться и за задачи.

Время летело незаметно. Примеры оказались не из лёгких, трудными были и задачи: пришлось оперировать и с дробями, и с процентами. Прошло немного больше часа, как Алёшкин поднял руку, победно посмотрев на листок своего соседа. И чуть не ахнул вслух, увидев такие прямые и ровные строчки, буквы и цифры, такие чёткие и красивые, как будто их не рукой написали, а напечатали. В этот момент сосед тоже закончил решение и поднял руку. Боря уныло подумал: «Ну я, конечно, провалюсь! Вон он как красиво пишет, мне никогда так не написать. Тут, наверно, все так красиво пишут…»

Чёрненький сосед, держа поднятую руку, посмотрел на Борю и улыбнулся ему. Боря, не выдержав, спросил:

– Ты всё решил?

Тот в ответ только кивнул головой. В это время, заметив поднятые руки, к ним подошёл учитель.

– Вам что-нибудь непонятно, господа?

Ребята протянули листки. Алексей Петрович, мельком взглянув на них, удивлённо произнёс:

– Как, уже закончили? – поглядел на часы, – Гм, гм, что-то больно скорые, ведь ещё почти полчаса осталось. Проверили ли свои решения?

И, получив утвердительный ответ, сказал:

– Ну, если так, то давайте свои листки. Кстати, когда к вам обращается учитель, надо вставать, запомните.

Взяв протянутые листки у поспешно вскочивших мальчиков, Крашенинников, как будто чем-то недовольный, прочитал вслух:

– Ромашкович Иосиф и Алёшкин Боря. Почему не Борис? Ну хорошо, можете идти. Завтра к девяти приходите сюда же, объявим результаты.

Мальчики торопливо покинули класс, по дороге Ромашкович сказал:

– А меня дома тоже никто Иосифом не зовёт, просто Юзик. Ты тоже меня так зови, а я тебя буду Боря звать, можно?

– Ну конечно, можно, – ответил Боря и помчался к бабусе, о чем-то беседовавшей в уголке зала с мамой Ромашковича.