Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 1. Том 1

В конце октября Боря, а за ним и Женя заболели корью. На целых три недели болезнь оторвала Борю от гимназии и его друзей.

В письме от 15 ноября 1916 года Мария Александровна сообщает своей приятельнице Сперанской: «…А у меня новости. Болезнь Бори оказалась корь; через три дня захворала и Женя, температура поднималась до 39 с лишком. Ночи мне приходилось проводить довольно весело, возилась с компрессами и пр. Теперь оба поправляются, но очень скучают в полутёмной комнате без книг, т. к. велено их выдерживать в кровати и беречь глаза…»

Во время болезни Боря и Женя целыми днями лежали и сидели в комнате, где были завешены все окна, и если первые 6–7 дней вследствие высокой температуры им было всё равно, то потом, когда температура спала и они немного окрепли, такое сидение в темноте стало просто невыносимым. Особенно страдал Боря. Окрепнув за лето, проведённое в лесу у Стасевичей, отличаясь большой подвижностью и живостью, он просто не находил себе места. Женя относилась к своему временному заточению (их ведь держали в одной комнате – бабусиной спальне) более терпеливо, усевшись в уголке, она тихонько играла в свои куклы и, кажется, даже была довольна.

Борю же эта изоляция просто бесила: мало того, что он был вынужден целыми днями сидеть взаперти оторванным от своих друзей, гимназии и возможности побегать по двору, ему ещё запретили и читать!

Единственное, что скрашивало это трудное время, было бабусино чтение. Придя из гимназии, она брала какую-нибудь книгу и читала им вслух. Ей это давалось нелегко, после многих уроков она основательно уставала, а после чтения предстояло ещё проверять тетради. Ребята этого не понимали и эгоистично долго не отпускали её.

Бабуся не любила читать сказки, она предпочитала знакомить своих питомцев с русской классикой. Именно тогда Боря впервые познакомился с такими произведениями, как «Сорочинская ярмарка», «Старосветские помещики», «Холстомер», «Муму», такими писателями, как Гоголь, Тургенев, Толстой, и именно с этого времени его отношение к этим писателям изменилось. И если до сих пор при выборе книг в библиотеке он отдавал предпочтение Майн Риду, Жюль Верну, Луи Буссенару и т. п., то после болезни с удовольствием прочёл и «Вечера на хуторе близ Диканьки», и «Тараса Бульбу», и «Детство Багрова-внука».

Очевидно, что в изменении отношения мальчика к авторам сыграло большую роль и то, что Мария Александровна читала мастерски, её чтение – выразительное и даже немного артистическое, дети слушали, затаив дыхание.

У бабуси, как и раньше, жила квартирантка – гимназистка Оля, она иногда заменяла её и читала книги детям, больше сказки, очень нравившиеся Жене, но уже совсем не трогавшие Борю. Читала она несравненно хуже, чем бабуся, и Боря любил слушать её только тогда, когда она читала произведения Чарской, печатавшиеся в получаемом ими журнале «Задушевное слово». Происходило это, наверно, потому, что, читая эти произведения, Оля увлекалась их сентиментальным содержанием и сама, и поэтому читала их совсем не так, как сказки.

Поселить гимназистку в своей квартире Пигуте пришлось потому, что с каждым днём всё продолжало дорожать, особенно продукты питания. И ей всё труднее удавалось сводить концы с концами. А за Олю, дочь каких-то отдалённых от города помещиков, родители платили маслом, мясом, птицей, яйцами, а иногда и мукой, и фруктами.

Эта девушка корью переболела в детстве, могла безбоязненно находиться в обществе больных, и поэтому довольно часто скрашивала их одиночество. Без её помощи Марии Александровне пришлось бы трудно. Няню Марью пришлось рассчитать, держать двух прислуг уже было не под силу, а справиться со всеми домашними делами при двух больных детях, при занятости на работе в течение десяти и более часов, старой и к тому же при всей своей храбрости всё-таки не совсем здоровой женщине было трудно. Помощь Оли пришлась очень кстати.

Няня Марья, проработавшая у Пигуты почти девять лет, далеко не ушла: её с удовольствием взяла к своей маленькой дочурке Ванде Янина Владимировна Стасевич.

Всё, однако, проходит на свете, прошла и корь. Болезнь и связанный с нею карантин закончились в ноябре. Боря вновь отправился в гимназию, а Женя – в детский сад, содержавшийся на средства Новосильцевой и плате, вносимой родителями детей. Плата была довольно высока, и в детсад могли попасть дети только состоятельных родителей, но они находились там под присмотром опытных воспитателей и получали хорошее питание.

Для Марии Александровны это являлось единственным выходом: с увольнением няни Женя оставалась бы целыми днями одна. Поле – кухарке, занятой ежедневными посещениями базара, лавок и приготовлением для всех пищи, смотреть за девочкой было некогда.