Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том 2

Она поднялась с крыльца и направилась в тёплую комнатку, которая служила им спальней, являясь в то же время и кабинетом Бориса. Последнее название она получила потому, что в своё время являлась кабинетом заведующей детсадом, и в ней «по наследству» остался большой письменный стол, который Текушев милостиво разрешил Алёшкиным временно оставить у себя. Кроме двух стульев, в этой комнатке стояла простая железная койка, при помощи деревянных щитов расширенная до размеров полутораспальной кровати. Именно на ней и спали наши счастливые хозяева квартиры. В соседней комнатке стояла такая же койка, на ней спала старшая дочка Эла, а на двух маленьких детских кроватках, купленных по случаю на базаре в Муртазове, спали Нина и Майя. Впрочем, они часто забирались в одну и спали вместе. Из фанерных ящиков, покрытых какой-то скатертью, Катя соорудила здесь некое подобие комода. В кухне стоял большой кухонный, он же и обеденный, стол и несколько стульев и табуреток. Вот, собственно, в этом и заключалась вся более чем скромная обстановка их квартиры. Но они были довольны и этим.

— Что вещи? — говорили они оба. — Вещи появятся сами собой. Важно то, что мы теперь на постоянном месте живём и основательную почву под ногами имеем!

Рассуждая так, они и не думали, что все их мечты и планы полетят прахом уже через несколько дней, а менее чем через год и вовсе развеются. И действительно…

Глава четвёртая

25 августа 1940 года совершенно неожиданно Борис Алёшкин получил вызов из военкомата, в котором ему предписывалась немедленная явка. Сообщая Кате об этом вызове, Борис сказал:

— Наверно, на очередную подготовку в лагеря собираются послать. Ну, буду отбиваться всеми силами, ведь я только что участок принял, только что начал работу налаживать! Неужели они этого не поймут?

Однако, когда он явился в военкомат и выслушал от военкома майора Еременко причину его вызова, он своё решение изменил и ответил немедленным согласием. А дело оказалось вот в чём.

В райвоенкомат поступила путёвка из Москвы, из Центрального института усовершенствования врачей с предложением направить врача для обучения по профилю «Сельский участковый хирург». Военком предложил эту путёвку мужу Раисы Иосифовны, но тот, никогда не служивший в армии, и, как потом стало известно, смертельно боявшийся всего, что было связано с военкоматом, сперва сам, а потом при помощи жены — зав. райздравотделом, от направления категорически отказался. Ища выхода из создавшегося положения, Раиса Иосифовна вспомнила об Алёшкине и рекомендовала военкому послать на эти курсы увлечённого хирургией нового врача, и её не смутило то, что Борис только что окончил медицинский институт, а на курсы рекомендовалось направить врача-хирурга со стажем (между прочим, её муж имел врачебный стаж около пяти лет). Когда военком услышал фамилию, он невольно вспомнил о личном деле какого-то лейтенанта Алёшкина, которое пришло из Краснодара несколько дней тому назад. Он ещё поручал кому-то выяснить, где проживает и работает этот лейтенант. «Может быть, он и есть новый врач? Но почему лейтенант, у врачей ведь такого звания нет, — подумал Еременко. — Нет, это наверно не тот, однофамилец».

— Ну, что же, — ответил он, — раз вы рекомендуете Алёшкина, пусть будет он. Мне-то всё равно, а разнарядку надо выполнить. Только вот я не понимаю, почему за подготовку сельских хирургов управление кадров Наркомата обороны берётся, что-то здесь не так…

Услышав про Наркомат обороны зав. райздравом ещё с большей настойчивостью стала доказывать невозможность поездки на эти курсы её мужа и необходимость послать на них Алёшкина. В результате этого разговора и был отправлен вызов в Александровку.

Из беседы с Борисом военком узнал, что он и есть тот самый лейтенант, на которого пришло дело, что до учёбы он уже имел это звание, поскольку отслужил действительную службу, а нового врачебного звания получить не успел, так как институт окончил только в этом году. Выясненные данные военкому понравились, и он утвердился в своём решении отправить на курсы Алёшкина. В свою очередь Борис с желанием ухватился за это предложение. Ему очень не хотелось расставаться на несколько месяцев с семьёй, не хотелось оставлять только что начатую работу на участке, но он прекрасно понимал и другое: во-первых, от распоряжения военкома отказаться нельзя (он это знал, как всякий военный человек), а во-вторых, и это было, пожалуй, главным, что курсы были бы ему чрезвычайно полезны. Его не смущало, что путёвка шла через военкомат, он даже не обратил на это внимания, главное — возможность учиться в Москве у известных хирургов. Борис знал, что многие врачи такого счастья ждут годами и даже десятками лет, поэтому он вернулся домой в самом радужном и весёлом настроении.

Его состояние Катя поняла. Ей очень не хотелось расставаться с Борькой, да, признаться, и перспектива остаться один на один с Текушевым немного её страшила, но она всегда рассуждала здраво. Жена понимала, что подобной возможности усовершенствоваться Борису может не представиться много лет.