Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 2

— Значит, дело было так, Борис Яковлевич. Вижу, дверь приоткрыта, ну, думаю, Джек не стерпел, сбежал, хотя это на него и не похоже. А потом, как он мог это сделать? Захожу. Коптилка-то чуть светит, видно плохо, но всё же вижу. На подстилке (я на пол землянки досок настлал, а на них подстилку из старого одеяла положил, это у печурки), в ногах у меня, лежит Джек, который сразу голову поднял и слегка хвостом начал постукивать, а у него под самой мордой кто-то, завернувшись в шинель, скорчившись, лежит, да такой маленький, словно ребёнок. У меня так всё и обмерло внутри! Думаю, неужто Джек кого придушил? Да не может быть, ведь он же не такой свирепый. Не выдержал, крикнул: «Джек, ты что же это наделал?!» Тот даже не шелохнулся, только продолжал на меня смотреть и хвостом помахивать. Но мой крик всполошил лежавшего рядом с Джеком человека. Он быстро вскочил, и, видимо, со сна не совсем понимая, что происходит, как-то испуганно ойкнул, затем, увидев меня, стал отряхиваться, поправлять свалившуюся шапку и запрятывать по плечам кудрявые чёрные волосы. Тут я узнал, что это была Катя Шуйская. Вместе с ней вскочил и потянулся, раскрыв свою пасть и Джек. Она немного смутилась, но рассказала мне, что произошло. Оказывается, она возвращалась с дежурства и, проходя мимо моей землянки, услышала жалобное поскуливание собаки. Катя поняла, что пёс просится погулять, подошла и открыла дверь. Джек стрелой промчался мимо неё и скрылся в кустах на окраине батальона. Девушка решила дождаться его возвращения, притворила дверь и сперва села на топчан, а затем пересела на Джекову подстилку и стала подкладывать в маленькую печурку кусочки хвороста, а там, согревшись, незаметно и заснула. Она не слышала, как вернулся Джек, самостоятельно открывший дверь, как он улёгся рядом с ней, и проснулась только после того, как я окрикнул Джека. Меня удивило, как это Джек её не тронул, и как она не побоялась открыть дверь. Катя сказала, что ведь она накладывала гипс Джеку на лапу, и он, наверно, это помнит, поэтому на неё никогда не ворчит. И на самом деле, пёс спокойно стоял рядом с ней и даже не пытался куда-нибудь отодвинуться. Рассказав всё это мне, она повернулась к выходу и только просила меня вам ничего не говорить.

— Ну, ты выполнил её просьбу?

— А что же выполнять? Чего ж тут секретного? — искренне изумился Игнатьич. — Этот случай, наоборот, надо всем рассказать, чтоб все в санбате знали, какой у нас пёс умный и что он беззащитного «своего» никогда не тронет, а то ведь тут некоторые его ославили, как самого злого зверя, и на цепь велят сажать…

— Ну ладно, Джека я скоро заберу, вот переедем на новое место, я опять в медсанбате буду жить, и он со мной будет.

Конечно, всегда, когда Алёшкин уезжал из батальона, Джек пытался уехать с ним, и только суровое запрещение хозяина заставляло его грустно, с поджатым хвостом, отойти от машины и вернуться в землянку Игнатьича.

Когда Борис после почти десятидневного отсутствия появился в батальоне, то радости Джека не было границ. Он неистовствовал, прыгал и даже лаял с таким азартом, что Алёшкину пришлось несколько раз прикрикнуть на собаку и слега стегнуть его прутиком. Но и после этого весь вечер Джек старался быть рядом с Борисом, класть голову ему на колени, лежать под столом у его ног, одним словом, всячески выказывать восторг и преданность своему «божеству».

Глава седьмая

На следующий день после посещения штаба дивизии, командира и её комиссара, Алёшкин приступил к своим довольно-таки нудным и очень скучным для него обязанностям: он стал объезжать все полки дивизии, стоявшие в лесах вокруг Жихарево и Войбокало.

Старослужащие бойцы приводили себя в порядок, заменяли совершенно изношенное обмундирование и обувь, получали новое оружие, в частности, автоматы ППШ. До этого их в частях считали единицами, теперь выдавали сотнями.

Бойцы мылись, стриглись, брились, теперь уже в настоящих, бывших поселковых железнодорожных банях, там же проводилась дезинсекция белья и одежды.

Медслужбы полков занимались приёмом, медосмотром и санобработкой прибывающего пополнения. Естественно, что руководство этим делом, а также и постоянный контроль за ним, осуществлялся начсандивом. Пополнения поступило много, дивизия укомплектовывалась до полной штатной положенности, и, конечно, все вновь прибывшие нуждались не только в строгом медицинском контроле, но и в соответствующей политической работе. Поэтому часто посещение того или иного полка или подразделения начсандивом проходило совместно с комиссаром дивизии или начальником политотдела.

Иногда вечером, после окончания работы, Марченко приглашал Бориса к себе ужинать. Жил он в то время в посёлке Жихарево, занимая две комнаты в деревянном двухэтажном бараке. Его квартирная хозяйка (женщина лет пятидесяти пяти) очень приветливо встречала Марченко и Алёшкина и кормила их вкусным домашним ужином.