Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 2

— Поднять шлагбаум, — а сам быстрыми шагами направился навстречу прибывшим. Первым шёл высокий, плотный, седоватый, светловолосый человек, одетый в генеральскую форму, только вместо звёздочек у него на петлицах было два ромба. За ним следовал быстрый в движениях, тоже одетый в генеральскую форму врач с одним ромбом в петлицах — Борис узнал А. А. Вишневского. Далее шли Скляров, Зак и Пронин. Алёшкин сразу сообразил, что к нему пожаловало по меньшей мере фронтовое начальство. Ну, а по тому, что главный хирург шёл немного сзади первого генерала, думалось, что это, по всей вероятности, сам начальник сануправления Волховского фронта, дивизионный врач Песис.

Всё это промелькнуло в мыслях за нескольких секунд, которые потребовались на то, чтобы преодолеть расстояние, отделявшее от них комбата. Остановившись в трёх шагах, приняв стойку «смирно» и приложив руку к пилотке, Борис чётко доложил:

— Товарищ начальник сануправления фронта, в медсанбате № 24 за истекшие сутки происшествий не было. В настоящий момент заканчивается обработка прибывших в течение ночи раненых. Докладывает командир медсанбата, военврач третьего ранга Алёшкин.

Пока Борис докладывал, он заметил, что Ю. О. Зак подошёл к Вишневскому и что-то с жаром говорил, показывая на него. Заметил он также и взгляд Вишневского, как будто бы тот пытался узнать в нём знакомого. Алёшкин внутренне усмехнулся. После Ленинградской блокады, где он потерял большую часть зубов и, по крайней мере десять килограммов, после того, что пришлось пережить в периоды последних тяжёлых боёв дивизии, узнать в нём, да ещё одетом в военную форму, того курсанта, который два года назад ассистировал на операциях в клинике его отца, было трудно.

Выслушав рапорт, Песис, а именно к нему был обращён рапорт, довольно сердито бросил:

— Как это ничего не произошло? А эта бомбёжка?

Алёшкин улыбнулся.

— Так мы к этому привыкли. У нас это уже больше недели, с утра и до позднего вечера.

И как раз в этот момент, точно подтверждая слова Бориса, над группой врачей на сравнительно небольшой высоте пронёсся воющий немецкий бомбардировщик. Он не сбрасывал бомб и не стрелял из пулемёта, хотя лётчики, конечно, видели группу людей, стоявших на сравнительно открытом месте. Очевидно, весь боезапас самолёт уже израсходовал и сейчас, скрываясь от наших истребителей, мчался на новую заправку.

При его появлении Песис, Вишневский, Скляров и Зак быстро спрыгнули в придорожную канаву и присели. На дороге остались только Пронин и Алёшкин, они подошли друг к другу и поздоровались.

Самолёт пролетел, фронтовое и армейское начальство выбралось из канавы.

— Что за фокусы такие? Почему вы не сошли с дороги? — недовольно обратился к оставшимся Песис.

— Товарищ дивизионный врач, — заговорил Пронин, — это было делать бесполезно. Если бы он бомбил, так его бомбы упали бы далеко за дорогой, а стрелять он должен был бы раньше начать… Он уже пустой был.

— Ишь ты, — обернулся Песис к начсанарму, — какие они у тебя расчётливые! Только за каким чёртом медсанбат в такое место поставили? Ведь если его разбомбят, так и с вас, и с них головы поснимать мало! Что, другого места подальше от передовой не нашли, что ли? Сколько здесь километров от передовой?

— Четыре с половиной, — ответил Алёшкин.

— Четыре, да ещё и с половиной! А вы что, не знаете, что ближе восьми километров вам находиться не следует? — уже совсем рассердился Песис.

Тут в разговор вмешался начсанарм, Николай Васильевич Скляров:

— Вот как раз за разрешением на передислокацию медсанбата ко мне и приезжал начсандив 65-й, когда вы прибыли. Ведь батальон здесь сосредотачивался в преддверии успешного наступления их дивизии, а оно не удалось.

Затем Скляров обратился к Борису:

— Послушайте, товарищ Алёшкин, где бы нам тут немного почиститься да перекусить? А то мы и не позавтракали, и выпачкались, отлёживаясь в канавах, пока бомбёжка шла.

В процессе разговора вся группа уже углубилась в лес и находилась в нескольких шагах от домика командира батальона. Он предложил:

— Да вот, пожалуйста, мое жилище. Зайдём ко мне, организуем чистку ваших шинелей, позавтракаем, там и умывальник есть. Джек, на место, — повысил голос Борис, увидев выскочившего из щели Джека.

Тот, поджав хвост, послушно прыгнул в дверь комнатки Игнатьича и улёгся на свою постилку.

— Игнатьич, возьмите шинели у товарищей командиров, отнесите их к портным, пусть почистят, погладят и починят, если нужно. Затем зайдите на кухню и закажите завтрак на пять человек, а на обратном пути — к Павлу Николаевичу, попросите у него бутылку, он знает, чего, — вполголоса приказал Борис Игнатьичу. — Да, а где у нас сапожная щётка и крем?

Пока Борис отдавал эти распоряжения, гости успели раздеться, отдали свои, порядком испачканные, шинели связному и принялись за приведение в порядок обуви и умывание.