Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 4. Том 2

Борис сел на кровать и схватился руками за голову: «Чёрт меня побери, что же я делаю?! Ведь она, хотя и женщина, но моложе меня почти на 14 лет, да и подчинённая мне к тому же. Уже не говоря о том, что это новая измена моей Кате и вообще-то свинство… Ведь не люблю я эту девчонку, просто мужская блажь! Надо это прекратить, а как? Ведь как только я её увижу, почувствую её прикосновение, я голову теряю!.. А ей как будто этого и хочется. Вот говорят, что мы, мужчины, всегда выбираем себе женщин, — ничего подобного, всё это делают они! Видно, этой Кате я теперь нужен, ведь когда я её обнял, так она не сопротивлялась, не вырывалась, дала себя поцеловать. А как только сочла, что на сегодня достаточно, моментально вывернулась, как змейка какая-нибудь, а я так и остался стоять». И Борис невольно улыбнулся, представив себе, какой глупый вид у него при этом был. Хорошо хоть, что кроме Джека, свидетелей не было. Борис разделся, укрылся с головой одеялом и вскоре заснул.

На следующее утро с восходом солнца началась обычная катавасия в небе: отыскивая заданные цели, кружились немецкие бомбардировщики, почти беспрерывно стучали зенитные пулемёты и громко хлопали выстрелы зениток, сопровождая слабым уханьем разрывы снарядов где-то, как будто совсем рядом с кружащимися в небе самолётами. Иногда этот уже привычный шум нарушался пронзительным рёвом моторов наших «ястребков», бесстрашно врезавшихся в самую гущу крутящегося колеса «юнкерсов». Вслед за тем раздавался вой подбитого самолёта. Какой-нибудь из бомбардировщиков, задымив, разворачивался и, огрызаясь пулемётным огнём, быстро снижаясь, направлялся в сторону расположения фашистских войск. Иногда в той стороне раздавался сильный взрыв. Остальные вражеские самолёты, разлетевшись в разных направлениях вдоль фронта, сбрасывали свой бомбовый груз куда придётся. Один из них, удирая от преследующего его истребителя, снизился над медсанбатом, и с елей зазвенели сигналы воздушной тревоги.

Борис, умываясь под умывальником, прикреплённым к стоящему рядом с домиком дереву, сквозь просветы веток увидел этот самолёт. Сердце его захолонуло. «Неужели он сейчас сбросит бомбы на нас?» — невольно подумал он. Очевидно, так же решили выздоравливающие и свободный персонал батальона, давно высыпавшие из своих домиков и наблюдавшие за ходом воздушного боя из-за палаток и деревьев. Все бросились по щелям, Игнатьич с собакой уже давно сидел там. Он крикнул Борису, продолжавшему стоять у умывальника:

— Товарищ комбат, да идите вы скорее в щель, ведь разбомбит!

Алёшкин усмехнулся:

— Так уж и разбомбит! Что я ему, дот какой или автомашина?

И в этот момент он увидел, как от пролетавшего юнкерса отделились бомбы. По направлению их полёта Борис определил, что они упадут где-то восточнее территории батальона, около дороги или на перекрёстке дорог, идущих в тыл. «Что он там увидел? — подумал Борис. — Но чёрт его знает, может быть, у него ещё есть, сбросит что-нибудь и на нас».

Борис прыгнул в щель. Ему было видно, как немецкий бомбардировщик, а вслед за ним и наш истребитель, промчались в нескольких сотнях метров над батальоном и скрылись где-то на северо-западе. Истребитель всё время вёл огонь из своего пулемёта, бомбардировщик не отвечал.

Пока Борис наблюдал за воздушным боем, на дороге и её ответвлении к медсанбату, недалеко от шлагбаума, раздались взрывы бомб, сброшенные удирающим «юнкерсом». Почти вслед за этим Алёшкин увидел торопливо бежавшего от шлагбаума дежурного по батальону и услыхал его встревоженный крик:

— Товарищ комбат, товарищ комбат!

«Неужели опять кого-нибудь у нас задело?» — забеспокоился Алёшкин и выбрался из щели навстречу дежурному.

Тот, подбежав, приложил руку к пилотке и отрапортовал:

— Товарищ комбат, там какие-то генералы приехали, только почему-то по дороге пешком идут и все в земле выпачканы. Я бросился вас предупредить.

Борис улыбнулся. Он понял, что старшину Бодрова поразил не вид самих генералов (в батальоне их хоть и изредка, но видели), а именно то, что их несколько и они не подъезжают к шлагбауму на машине, как обычно, а идут пешком, да ещё и выпачканные.

— Товарищ Бодров, пробегите по всем подразделениям, предупредите о прибытии начальства, на всякий случай, а я пойду их встречу.

И он направился к шлагбауму, оправляя на ходу гимнастёрку и снаряжение, и вовремя. Часовой — боец из числа выздоравливающих остановил группу командиров на дороге, шагах в двадцати от шлагбаума, и уже свистел, вызывая дежурного. Увидев подошедшего командира батальона, он доложил:

— Товарищ комбат, вот, товарищи командиры на территорию медсанбата хотят пройти, а пароль не называют.

Алёшкин, увидев в группе, состоящей из пяти человек, начсандива Пронина и начсанарма Склярова, скомандовал: