Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1

— Товарищ майор, этот эстонец — он наполовину немец, Штерн, он здесь служил при немцах и в этом госпитале был завхозом. Он приказал мне заявить, что я не хочу у вас служить.

— Вот как? Почему же он не убежал с фашистами?

— А здесь многие остались, которые у немцев служили. Я ведь вот тоже остался… Но он нехороший человек, он у немцев как свой был, — с этими словами Эрнст поднялся и направился к двери.

— Постойте, — воскликнул Борис, — так вы от нас уходить собираетесь? Но ведь у меня истопника нет, из моих людей никто с этими котлами обращаться не умеет. Здание без отопления портится!

— Он, наверно, этого и хочет.

— А вы? Вы уйдёте?

— Как товарищ майор прикажет.

— Сами-то вы что думаете? Ведь раненые замёрзнут. По ночам-то заморозки, октябрь уже на носу.

— Я бы хотел остаться.

— Ну и оставайтесь, а Штерна не бойтесь!

После этого Борису стало понятно поведение эстонского «наблюдателя», ведь он целый день, сидя за своим столом, составлял какие-то ведомости из огромных книг, лежавших в одном из шкафов канцелярии. Добин говорил, что, судя по всему, в этих книгах записаны все материальные ценности, находившиеся в здании, занимаемом госпиталем.

Посоветовавшись с Павловским, в эту же ночь Алёшкин отправил в Особый отдел армии донесение, в котором описывал деятельность Штерна как в период оккупации, так и в настоящее время, и просил, чтобы госпиталь оградили от подобных «наблюдателей».

На следующее утро, едва Штерн явился и сел за отведённый ему стол, как в комнату канцелярии вошли два особиста, заранее приехавшие на машине, и тихонько вывели его из здания. Что с ним случилось в дальнейшем, никто в госпитале не знал.

А вот с Пярницей произошло следующее. Особый отдел армии занялся расследованием его деятельности. Выяснилось, что он был министром здравоохранения в прежнем, буржуазном эстонском правительстве. При образовании Эстонской ССР Пярница каким-то образом сумел проникнуть на должность наркомздрава и вместе с остальными членами правительства эвакуировался в СССР. Впоследствии оказалось, что он советской власти не сочувствует, по убеждениям ярый националист и за время своей краткой работы на посту наркомздрава Эстонской ССР приносил больше вреда, чем пользы. Но всё это произошло позже, а сейчас, после отъезда взбешённого Пярницы из госпиталя там в этот же день произошли и другие немаловажные события. О них мы расскажем в следующей главе.

Глава шестнадцатая

Мы уже упомянули о том, что второй день пребывания госпиталя № 27 в Таллине был богат событиями. Не успел Борис проводить разгневанного наркомздрава Эстонии, как к нему в кабинет вошёл радостный начпрод Гольдберг, таща перед собой две большие картонные коробки.

— Что это? — удивлённо спросил Алёшкин.

— Товарищ майор, там в одном из углов склада целая гора этих коробок. Вот, принёс вам, посмотрите и попробуйте. В этой коробке, — Гольдберг поставил одну на стол, — сигареты, и не какие-нибудь, а английские! А в этой, — он поставил вторую, — шоколад из Конго. Вот, сволочи фашисты весь мир грабили, а может быть, все им помогали?..

Раскрыв первую коробку, Борис увидел, что она заполнена круглыми металлическими коробочками с красивой надписью по-английски «Голден Ват». Борис припомнил, что такими сигаретами его угощали моряки во Владивостоке, возвращавшиеся из заграничного плавания. Раскрыв одну из коробочек и вынув из неё сигарету, Алёшкин закурил. Вкус табака был действительно хорош. Последнее время папирос «Норд», выдававшихся в дополнительном офицерском пайке, ему не хватало, приходилось пользоваться махоркой Игнатьича, которой у того имелся порядочный запас. Конечно, аромат этих сигарет не шёл ни в какое сравнение не только с махоркой, но даже и с папиросами.

Тем временем Гольдберг открыл вторую коробку. Она оказалась заполненной большими толстыми плитками шоколада в красивых обёртках. Борис попробовал и шоколад.

— Товарищ майор, там, по моим приблизительным подсчётам, штук по сотне лежит. Что с ними будем делать? Это вот я вам принёс, пользуйтесь фашистскими трофеями.

Надо прямо сказать, что ни Борис, ни Гольдберг в то время не имели никакого понятия о том, как следует поступать с трофейными товарами, доставшимся им вместе со зданием. Товары эти, несомненно, принадлежали раньше фашистам, и часть Красной армии, обнаружившая их, была вправе распоряжаться ими по своему усмотрению, — так в простоте душевной полагали они оба. И лишь гораздо позднее, более чем через полгода, когда волею судеб они уже оказались в самой Германии, Борис узнал, что всё найденное трофейное имущество следовало отдавать в специально созданный трофейный отдел, который и занимался распределением их по войскам.

А сейчас, когда госпиталь захватил первые свои трофеи, Борис немного растерялся. Он решил посоветоваться с ближайшими помощниками: замполитом Павловским и зампохозом Захаровым, для этого он приказал Гольдбергу обоих позвать к нему.