Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 5. Том 1

Минут через 15 они собрались и стали обсуждать судьбу трофеев. Как доложил Захаров, когда удалось вскрыть замок и отпереть дверь на третьем этаже, то за ней оказались две большие комнаты. В первой обнаружились три швейные машины. Стоявшие у стен стеллажи были завалены грудами недошитого постельного белья, а пол усыпан различного размера лоскутами полотна. Вторая комната была забита полотном, трикотажным нательным бельём и кусками серо-зелёной материи цвета немецкого обмундирования.

При обсуждении вопроса единогласно решили, что всё найденное надо оприходовать и считать имуществом госпиталя. И продукты, и материя были очень кстати: первые сразу же шли для питания личного состава и раненых, а из материи представилась возможность нашить постельное бельё, чтобы заменить почти всё, что полагалось иметь госпиталю и что после трёхлетнего использования пришло почти в полную негодность. Из этой же материи можно было изготовить и новые халаты, старые тоже основательно износились.

Организацию пошивочных работ решили поручить жене истопника, в помощь ей предлагалось нанять несколько портних-эстонок. Конечно, основное руководство этим делом возлагалось на Захарова. Цветную материю, очевидно, предназначенную для ремонта обмундирования, решили сдать на армейский склад.

Все понимали, что госпиталь в Таллине может не задержаться. Наши войска успешно продолжали наступление, и каждый день мог последовать приказ о передислокации. Где и в каких условиях придётся находиться дальше, никто не знал. Понятно, что ни Борис, ни его помощники не рассчитывали, что все найденные ими «богатства» они смогут взять с собой, всё это пришлось бы оставить здесь, поэтому с выполнением намеченных работ в пошивочной мастерской следовало спешить. Кстати сказать, мастерская начала работать уже на следующий день и за время нахождения госпиталя в этом здании успела сделать многое.

К концу совещания к начальнику госпиталя зашли писарь продовольственного отдела штаба и старший кладовщик, они принесли опись найденных продуктов. Помимо круп, макаронных изделий, сыра, масла сливочного и растительного, значительного количества копчёностей и массы самых разнообразных консервов, на складе оказались уже упомянутые нами сигареты, шоколад и более двух десятков ящиков вина.

Взяв опись, Гольдберг отпустил пришедших, поэтому обсуждение списка продуктов происходило в сравнительно тесном кругу. Внимательно прочитав представленные списки, Борис сказал:

— Ну что же, товарищ Гольдберг, оприходуйте все эти товары и по акту сдайте кладовщику. Копию акта пошлите начпроду армии, и мы, кажется, теперь больше месяца сможем от него не зависеть. Расходовать будем строго по положенным нормам. Офицерский доппаёк будем выдавать из этих же продуктов.

И тут Гольдберг взмолился.

— Товарищ майор, всё правильно! Я понимаю, что иного приказа вы и не могли отдать. Но давайте такие вещи, как вино, сигареты, шоколад, консервы, варенье, оприходуем наполовину, а то ведь у нас всё отберут в продотдел армии, а нам они очень пригодиться могут! Мы на них и выменяем что хочешь, да и вообще…

Он не успел закончить, как Павловский его перебил:

— Нет, так делать нельзя! Всё, что мы нашли, надо оприходовать полностью, в том числе и мануфактуру, мы не можем спекулировать трофеями. Это недостойно командиров Красной армии!

Напрасно Захаров и Гольдберг пытались доказать, что это никакая не спекуляция, а просто хозяйственный подход к делу, старый коммунист стоял на своём. Борису ничего не оставалась, как подтвердить свой приказ и потребовать, чтобы хозяйственники его исполнили. Хотя в глубине души он и считал, что иметь некоторый неучтённый запас деликатесов было бы с хозяйственной точки зрения выгодно, спорить с Павловским не решился.

Однако, надо сказать, с молчаливого согласия Алёшкина, Гольдберг послал донесение в штаб армии о трофеях всё-таки в несколько преуменьшенном виде, хотя заактированы и оприходованы они были полностью. Самого акта в продотдел армии он не направил.

* * *

Собравшиеся уже решили расходиться, когда в кабинет вбежала начальник аптеки Иванченко. Она почти кричала:

— Товарищ майор, помогите, пожалуйста! К нам на аптечный склад, где мы начали приводить всё в порядок, явились какие-то две гражданки в сопровождении дежурного по госпиталю и требуют, чтобы мы отдали им их личные вещи. Одна из них ничего не понимает по-русски, а другая немного говорит. Она сказала, что, боясь грабежа русских солдат, они оставили часть своих вещей на аптечном складе и вот теперь собираются их взять.

— Что же, там на самом деле есть их вещи?

— Я не знаю… Под одним из стеллажей лежат два больших чемодана, они на них и указывают. Я хотела посмотреть, какие там вещи, а чемоданы закрыты. Женщины эти говорят, что ключи оставили дома. Пойдёмте, пожалуйста, разберитесь.