Необжитые пространства. Том 1. Проселки

Дедушка вышел дровец нарубить,
Залюбовался восходом.
Он не успел это все полюбить,
Жизнь отмерял год за годом.
В черной работе колхозных полей,
Что заработал – при нем же:
Грыжа да этот, что нету вредней,
Сядешь, а он: нет… неможно!
Может, с десяток (он их не считал),
Есть «посурьезней», есть «слабше».
Бабка ругает: «Совсем оплошал!»
И нахлобучила шапку
В летний денек старику-дураку,
Мягко, жалея, толкает.
«Клецок сварить?» – «Крохи нет табаку».
Все-то они понимают.
Слов мудреватых, словно вода,
Брызнул, а глядь – испарилось!
Столько сказали за век, что беда!
Нынче молчанье как милость.
Дедушка куцо под носом утер,
Так-таки печка заждалась!
Эхма, сегодня тяжелый топор
И неподатливей малость.
Ветка сухая со старой вербы,
Видно, с макушки сверзилась.
«Че же квелить? Слава богу живем, —
Дедушка вмиг догадался:
И не изба у нас – сказочный дом!»
Правда, один он остался
В хуторе. Мысли его перебил
Скворушка – грянул он песней,
Было в ней много задора и сил,
Мир стал чудесен и весел.
Дед по-простецки ушанки крыло
Поднял, вольготней чтоб слышать
Добрую весть – уже близко тепло,
Но дрова не бывают лишними.

«Не сосчитать вовеки перепутий…»

Не сосчитать вовеки перепутий,
Углов и тупиков. Темным-темно.
И разобраться в заморочках сути
Не всем живущим на земле дано.
Гадаю я, соображаю тупо
О том, что есть. И нет чего. И нет
Всего того, что мимолетно, хрупко,
А втуне этим значим белый свет.
Уперся лбом о выступ, о корягу,
Топчусь в вонючем жидком киселе.
И со стихами комкаю бумагу —
Чтобы душа моя осталась бы целей.
Я возвращаюсь. Те же преткновенья,
И в те же раны та же боль вошла
Сквозная. Где же кровь? Свеченье
Ее? Она была иль не была?
Хотя бы капля – слабый признак плоти.
Далекий ропот галочьих орав.
Никто меня уж не окликнет: кто ты?
И в чем виновен ты? И в чем ты прав?

Пасха

Я на Пасху не жалею хлеба,
Угощаю от души скворцов,
Чтоб их пеньем оглашалось небо
До сокрытых тайною краев.
День настал радений и поклонов,
И молитв, и слез, что так светлы,
Как в цветах черемуховые кроны,
Как сиянье солнечной ветлы.
Все сегодня праздником возвышено,
В тень никто не прячется тишком,
Словно вся-то жизнь лучами вышита,
Тронутая малость полынком.
Не скажу: «Отрада привалила…»
Даровал Господь ее, чтоб я
Вновь обрел врачующие силы,
По-сыновьи мир большой любя.
Те, кто беден, их не избегаю,
Ободрю их словом, помогу,
Чем могу. И впредь им обещаю
Побывать в застенчивом кругу.
Душу я для них не пожалею,
Позабудут про ущербность лет.
Пасха, ведь она всех дней милее,
Без нее самой Вселенной нет.

В сиянье лучей Бузулука