Необжитые пространства. Том 1. Проселки

Недоброй памяти колхоза
Я б стих печальный посвятил.
И на его могилу розу
Краснее крови положил.
И все бы получилось складно
И праведно… Но он, колхоз,
Жил и неправильно, и скаредно,
Тащил по бездорожью воз
Людских лишений и страданий,
И редких праздников, как хмель.
И на всю степь петух горланил,
Когтями разгребая прель,
Златое зернышко выискивая,
Но попадались червяки.
«Осталось нам до цели близко!
Задумки наши велики!» —
Брехали радио, газеты
И председатель каждый день.
Но в брюхе у крестьян при этом
Урчало. И ложилась тень
Необоримой безнадеги
На захолустье хуторов.
Глядел с портрета Сталин строго,
И множил он ряды «врагов».
И проволкой колючей шибко
Опутывал святую Русь.
Качала мать пустую зыбку,
Живьем съедала ее грусть:
Год, как младенец похоронен,
Она ж в беспамятстве день-ночь,
На всю страну истошно стонет
И кличет безнадежно дочь.
А на стене сияет грамота —
Хвалебные слова вождя:
«Свинарке лучшей…» в черной рамке
Колхоза бренного беда.

Под Рождество

Вот оконнный глазок – полуночный пейзаж,
Нет на свете подобной картины.
Наотрез отказавшись от быта поклаж
И от прочей житейской рутины,
Я, ревнитель и страдник поэтических грез,
Как лунатик, в ту рамочку пулюсь,
Пока этот шедевр не упрятал мороз,
Не учтя тайных неба посулов.
Только малость с краев побелил инейком.
Что же в яви-то изобразилось?
Свет текучий, он в неведомое влеком
Высшей и целомудренной силой.
Размывает он нежно окаменевшую тьму
И сулит воплощение мыслей
В жизнь, чтоб было в радость Ему,
Чтобы в каждом окне проявлялися Выси.
И Божья Матерь выходила, сияя
Улыбкой, и душу мою берегла.
Под Рождество Христово Икона Живая
С небес в предзорье ко мне сошла.

«…Он залез в нутро Земли и там…»

…Он залез в нутро Земли и там
Ковырял, крушил… «Зажгу огонь вселенский!»
Бег остановил больших он рек,
Крыльями железными пространства
Выси расплескал, располовинил.
А сегодня на холме срубил
Он березу. «Будет здесь стоять
Памятник мой…» Все в таком же духе!
…Человек устал быть человеком,
Отдалился он давно от Бога
И содеял зло непоправимое —
Кровь внутри планеты охладела,
Вольно реки не струятся, выси
Замутились в страшном беспокойстве,
На холме обжился суховей.
Ну а памятник… Какой же памятник
Без лица и без души живой?!

Спаси!