Необжитые пространства. Том 2. Позаранник

Охолонуться в ранней свежести,
Как возвернуться снова в юность,
К той беззаботной безмятежности,
К мечтаниям, наивным, лунным.
Ах, примитивность скоротечная,
Была бы ты не столь чудесной,
То не прославили б навечно
Тебя Кольцов, Есенин в песнях.
Да вот и я… в душе как щекотно,
Забытая моя улыбка!
Открылась маленькая щелка,
А в ней все призрачно и зыбко.
Как будто видение ложно
И не было ему начала.
Мое дыханье осторожно,
Стою, заплесканный лучами,
Они струятся по сединам
И по ладоням лепестково.
Хотя бы жизни середина!
Хотя бы стертая подкова!
Нет, тоже я недокричался,
И время вспять не повернулось.
С мгновенным бликом повстречался —
Неведомая песня – юность.
А свежесть утренняя степлилась,
И горизонт запачкан маревом.
Уж нет таинственного трепета,
Есть бытия реальность маркая.

«Нe по желанию и не по прихоти…»

Не по желанию и не по прихоти,
По воле, что неведома уму,
Когда до облаков уже не прыгаю
И поцелуй воздушный никому
Не посылаю легкою ладонью,
Рядами не искусственных зубов
Не ослепляю… сердце нежно звонит,
Воистину, весь мир обнять готов
И дифирамб пропеть, как юный Пушкин,
И совершить еще сто мелочей,
Не ради славы, ради хохмы скушать
Пяток-десяток дождевых червей.
Такое вот находит наваждение.
Препятствовать ему и помешать?
А если это чувств омоложение
И надобно в сей миг душою внять?
Увы, ушла, уехала, растаяла,
Под корень израсходовалась жизнь.
То ль журавлиная, то ль волчья стая…
То ль неподвластна взору даль,
                                             то ль – близь.
Покойно обтекают струи свежести
Мое жилье, крапивы островок.
Нет признаков ненастья и невежества,
Коль устье есть,
                   то значит, есть исток.

«Все прошло, и все минуло…»

Все прошло, и все минуло,
Напрочь кануло все!
Ну а что… что же именно?
И твое? И мое?

Может, годы неровные,

Как проселок? И хлад?
А по стеклам, по кровле —
Поздний праздничный град.

Приютила сторожка

Не на час, навсегда.
С диким луком картошка,
Из баклужи вода.

Дров сухих полыханье.

У земли на краю.
И на сене шептанье,
Как шуршанье: «Люблю…».

«Летний благовест иль вьюга…»

Летний благовест иль вьюга,
В час дневной и даже ночью
Наблюдаем друг за другом
С подозрением и желчью.
Что-то треснуло, упало,
Наизнанку подвернулось.
И уже лицо с оскалом,
А язык опасней жала.
Все тотчас перевернулось
И обрушилось камнями
(Нету той минуты гаже!)
Не на долы за холмами,
А на головы на наши!
Я затылок глажу:
                       больно!
Ты затылок гладишь:
                            ужас!
– Сколько грязи!
– Сколько моли!
А от слез большая лужа,
Порастраченных в горячке,
В возбужденье обреченном.
От стыда лицо я прячу.
Ты вздыхаешь облегченно.

«Зачем же, тайная кукушка…»