Необжитые пространства. Том 2. Позаранник

Я занемог. Возможно, от стихов,
А может быть, повинны мои годы.
Я не ропщу – был к этому готов,
К любой, что называется, погоде.
Лежу, прикрывшись книгой, как щитом,
Читать ее совсем желанья нету.
Себя мне жалко, в горле горький ком,
А вдруг осталось жить чуть-чуть поэту?
Но не идет жена, чтоб посидеть,
Порасспросить, как чувствую себя я.
Тогда б не захотел я помереть
И перестал безвольным быть и слабым.
Тепло ладони я впитал бы лбом,
Душой – ее загадочное пенье
И погрузился, радугой влеком,
Я в невозвратные бы сновиденья.

«Безделье непонятно мне…»

Безделье непонятно мне:
Какого цвета или формы,
То ль наверху, то ли на дне?
Его так держат? Или кормят?
Откуда? И куда? Зачем?
И наказание? Награда?
Кому-то одному? Иль всем?
Молчание оно? Тирада?
Сокройся! Я тебя не знал,
И знать тебя я не намерен.
Я спозаранку нынче встал
И, будучи привычке верен,
Спираль движений закрутил
До основанья, до упора.
На все и вся в достатке сил
И молодецкого задора.
До поздней ночи пахота
Непререкаемого действа —
Моя священная черта.
От жизни никуда не деться.

«Опять я захандрил. Кому бы мне поплакаться…»

Опять я захандрил. Кому бы мне поплакаться?
Нет рядом никого, хотя б кто повздыхал,
Ободрил, мол, тебе от мира рано прятаться
И забиваться в свой таинственный подвал,
Где срублен крест тобой, сколоч'ен гроб искусно,
Сосновая смола, как ладан, в ноздри бьет.
И тут же в уголке подгнившая капуста,
На радость червякам, никто не уберет.
Сказал бы, подсказал и указал: вылазь-ка
Из темени на свет – он божий по сей день,
Какой-то человек, кой не могущий сглазить,
Окурок непогасший швырнуть украдкой в сень.
Нет, из подвала я не выйду и не выползу,
Имущество свое не брошу – крест и гроб,
Общаюсь с ними я и с униженьем «выкаю»,
С усмешкою незлой ладонью глажу лоб.
«Дошел до ручки он, в Ложки отправить срочно!» —
Народец там орет, где сроду благодать,
Где белый свет и тот немыслимо порочен,
Где оборванцу-страннику ну нечего подать.
Я слушать не хочу, кто озабочен мною,
Их заповедь:
             «Умри сегодня… завтра я!»
Я им в дыру седой мотаю головою:
«Пораньше бы пришли…
                                    А сейчас уже нельзя!
Среди мышей и крыс дождусь я в небо визу.
И эта мысль моя, ей-богу, не темна.
Была вся жизнь моя нечаянным сюрпризом
И тем же в эту ночь закончится она».

«Ощущение странного состояния…»