Неодолимые

Так оно и получилось. Буквально через час по оставленной ротой позиции ударили вражеские минометы и артиллерия. Почти два часа не смолкала канонада. Казалось, что и камня на камне не останется на этом участке фронта. Родимцев со своего НП наблюдал за этой свистопляской: «Удалась ли хитрость Подкопая, удачно ли выбрал он новое место?»

— Пусть себе потешатся, — не удержался адъютант Шевченко. — По пустому месту лупят, гады.

Не успел он закончить фразу, как над НП Родимцева появились фашистские самолеты.

— Три! — прокричал адъютант.

Сильный взрыв бросил его на землю. Послышались крики, стоны. Начальник штаба вызвал санитаров, а Родимцеву предложил временно спуститься в блиндаж. Но тот отказался.

— Уж лучше побудем в траншее, по крайней мере увидим, когда оторвется от самолета и куда полетит бомба, — решил комкор.

Когда самолеты улетели, он снова прильнул к стереотрубе, впившись взглядом в «свой» плацдарм. На подступах к нему показались силуэты танков. Надеясь на то, что живая сила и огневые точки в наших окопах подавлены, гитлеровское начальство посадило десант автоматчиков на танки. Вероятно, стремились быстрее занять утерянные вчера позиции. Вот невдалеке от умышленно оставленных Подкопаем траншей, которые в течение двух часов «молотила» вражеская артиллерия, фашистские автоматчики начали спрыгивать с танков. Развернувшись в цепь, они, бросая ручные гранаты, с криками устремились на пустующие позиции. Не увидев в траншее не то что живых советских солдат, но даже ни одного мертвого, фрицы вначале удивились, затем замешкались в нерешительности.

И в это время грянули, заговорили пулеметы и автоматы роты Подкопая. Ударили прямой наводкой орудия, и четыре передних немецких танка вспыхнули. Остальные, стреляя кто куда, попятились задом, оставив на произвол судьбы свой десант.

Родимцев облегченно вздохнул. Теперь он был уверен, что не только этот плацдарм находится в его руках, но что через день-второй на правом берегу можно начинать большое наступление, которое отбросит гитлеровцев от Днепра. «Отбросит, — усмехнулся своим мыслям Родимцев. — Для этого надо много и сильно потрудиться, продумать до мелочей всю операцию, подсчитать свои силы, трезво оценить мощь врага, пополниться боеприпасами, подготовить к предстоящим боям людей». Достав из планшетки карандаш, карту, блокнот, Родимцев углубился в расчеты.

5

8 октября Родимцева поздравлял командующий армией Жадов:

— Александр Ильич, — раздался в трубке торжественный басок, — твои гвардейцы долг перед Родиной выполнили с честью.

— Гвардейцы-сталинградцы готовы к новым схваткам с врагом, — таким же торжественным тоном ответил командир корпуса.

— Знаю, знаю. Да, еще звонил командующий фронтом Конев, просил передать благодарность от Военного совета фронта. Так что вдвойне поздравляю.

Закончив торжественную часть разговора, командарм передал приказ фронта, по которому части корпуса, не успевшие форсировать Днепр, должны были сдать плацдарм четвертой армии.

Измотанный, понесший значительные потери корпус отходил для короткого отдыха, для восстановления сил, пополнения. В соответствии с приказом фронта в точно назначенное время Родимцев передал плацдарм четвертой армии, а свои части собрал на левом берегу Днепра. Совершив марш, гвардейцы расположились в районе Резники, Крамаренки, Малики. Им предстояло выйти в новый район, принять пополнение, а затем всем корпусом форсировать Днепр южнее Кременчуга.

Отдых, который им обещали, оказался коротким — неполных два дня. Уже в ночь на 12 октября первый эшелон корпуса после ожесточенных боевых действий севернее Кременчуга удачно переправился по наведенным фронтовыми саперами мостам через Днепр в пяти километрах восточнее села Дериевки, где сразу же гвардейцы завязали кровопролитные бои с отборными силами гитлеровцев.

Бои носили упорный характер, противник переходил в яростные контратаки, пытаясь вернуть утраченные позиции. Рассчитывая зимовать за так называемым «восточным валом», гитлеровцы каждое село превратили в узел сопротивления, а главенствующие высоты в опорные пункты обороны, создав разветвленную систему траншей и дотов, плотно насытив их огневыми средствами. Противник не хотел сдавать захваченные и обжитые за два года населенные пункты и господствующие высоты.

Наступление было трудным. Проливные осенние дожди превратили дороги в сплошное месиво. По ним невозможно было передвигаться не только на машинах и тягачах, но даже на лошадях и коровах, которых войска тоже использовали.

Фашисты не ожидали, что в условиях непогоды советские войска осмелятся вести наступательные операции.