Неодолимые

Через несколько минут самолеты развернулись и с воем стали пикировать на высоту. Под этот рев грозных машин, когда испуганные гитлеровцы попрятались в укрытия, наша пехота стремительно ворвалась в траншеи и вскоре очистила высоту от фашистов. Летчики хорошо помогли гвардейцам в этом бою, и Родимцев распорядился представить боевую шестерку летчиков к правительственным наградам.

7

Весь ноябрь гвардейцы провели в тяжелых, изнурительных боях. Но никто не помнил усталости, ее заменила радость побед, названия освобожденных сел. На устах теперь было одно слово — наступление. Приближался новый, 1944 год. Что принесет он? Вот уже два с половиной года бушевала на огромной территории России опустошительная война.

Почти три долгих года потребовалось, чтобы настал коренной перелом в войне. Но ведь враг еще здесь, на нашей земле. Родимцев, кадровый военный, часто задавал себе вопрос: «Как могло получиться, что фашист так далеко залез в нашу территорию?» Он воевал в Испании и помнит, какими классными специалистами прослыли русские общевойсковые командиры, как грамотно воевали танкисты, как наводили страх наши асы-летчики. Одно имя Серова приводило в трепет врага. Правда, как-то глухо летчики поговаривали, что у немцев, воевавших в Испании в составе легиона «Кондор», самолеты поманевренней и побыстрее, чем наши «Чайки». И бомбардировщики «юнкерс», и появившиеся «мессершмитты» были новым словом в авиации. Но говорили глухо, без тревоги.

Участвовал Родимцев и в финской войне, и в освобождении Западной Белоруссии. Эти короткие быстротечные боевые действия тоже говорили о том, что Красная Армия и подготовлена, и оснащена неплохо. И вот на тебе… Конечно, если бы открыли второй фронт, тут бы Гитлеру совсем стало невмоготу. Но его что-то нет да и нет. Еще в Сталинграде, в разгар боев Родимцев получал приветствия от бывших интернационалистов, проживающих в Англии, во Франции, получал поздравительные послания и от государственных деятелей этих стран, которые восхищались стойкостью русского солдата, желали его Родине скорейшей победы над врагом. Читая телеграммы, Родимцев радовался этой солидарности, верил, что скоро союзники тоже «поддадут жару» фрицам. Но гвардейцы отмеряли огненные версты, теряли друзей боевых, а мифический второй фронт пока давал о себе знать лишь американской тушенкой да «студебеккерами».

Приближался новый год. Какой он будет? Родимцев мечтал о том, как со своими гвардейцами дойдет до границы, поставит государственный пограничный столб, посидит на самом краешке России, помянет павших, пойдет дальше туда, откуда пришел на нашу землю кровавый зверь, пойдет, чтобы навсегда отучить его от коварной повадки посягать на чужие земли и чужое добро.

С наступлением первых морозов стали проезжими дороги. Подтянулась артиллерия, появились танки в боевых порядках пехоты. Наступательный порыв гвардейцев стал более эффективным. К концу ноября войска корпуса освободили Павлыш, Бутовский, Занфировск, Доброполь, Березовку, Алексеевку. А после частичной перегруппировки сил, введя в бой гвардейскую Полтавскую дивизию, корпус освободил от фашистских захватчиков крупный населенный пункт Ново-Александровку.

Фашисты не хотели примириться с поражениями. Из разведданных стало известно, что противник подтянул резервы, готовится взять реванш. И вскоре действительно гвардейцы почувствовали, что враг усилил сопротивление. Корпус вынужден был заново скрытно перегруппировать свои силы.

Такие частые маневры живой силы и техники вызвали у некоторых молодых офицеров недовольство. Узнал генерал, что идут «нелестные» разговоры о «никчемном дергании людей», и велел при первом случае собрать молодых офицеров, поговорить с ними по душам о роли и месте командира. Только на первый взгляд кажется, что ратный труд командира и его штаба далек от стремительной атаки, дерзкого контрудара, танкового рейда, рукопашной схватки. Конечно, командир дивизии или полка, как правило, не врывается с автоматом в руках в траншею противника, не подрывает гранатами вражеских танков. Но его ум, воля, энергия всегда предшествуют ратному труду солдата. Ведь подвиг войск становится только тогда успешным и эффективным, когда наступление хорошо организовано, обеспечено, спланировано.

И как бывает обидно солдату, когда он поднялся в атаку после артподготовки, а огонь противника вновь прижимает его к земле, не дает шагу ступить. Это значит, что огневые средства противника не подавлены, что плохо поработали командиры. Из-за плохой организации наступления приходится все начинать сначала.

Но если командир сделал все не на авось, а с умом, расчетливо, тогда бой развертывается по его плану, и наступающая сторона диктует свою волю противнику. Таких организаторов боя по праву можно назвать конструкторами подвига. И если солдат умом и сердцем воспринимает командирские требования, усердно готовится к предстоящей операции, то в бою он чувствует себя уверенно.