Неодолимые

Да, напрасно беспокоился командир корпуса о новом пополнении. Они не подвели, дрались стойко, решительно. Отличным бойцом показал себя и пулеметчик младший сержант Николай Беляков, родом из Чистякова Донецкой области. Когда уцелевшие после артподготовки гитлеровцы стали удирать из села Субботцы, Николай Беляков смело выдвинулся с пулеметом наперехват и не дал фашистам уйти. А позже, когда противник начал контратаку при поддержке танков, младший сержант меткими очередями из пулемета отсек вражескую пехоту от бронированных машин. Он вел огонь до тех пор, пока вражеский танк не появился над его окопом. Отважный пулеметчик погиб, но не оставил своей позиции.

Люди говорят, что к войне привыкают, что перестают часто удивляться подвигам, считая это обыденным делом. Родимцев понимал, что это не так. Его не переставало поражать и восхищать мужество, стойкость солдат.

— Вот вы говорите: солдат совершил подвиг, — пристал как-то к нему адъютант Шевченко, — а ведь сами проповедовали, что это работа, что война — тяжелый труд.

— Верно, от своих слов не откажусь. Только почему ты, парень, считаешь, что тяжелый труд нельзя назвать подвигом?

— Я так не считаю, — сопротивлялся молодой офицер, — но только работа работе рознь, труд труду разница.

— Вот здесь ты, Шевченко, промашку дал. Труд есть труд, его, как радугу, на цветные полоски спектра не разложишь.

Словом, каждый считал, что он чуточку более прав.

11

Возвращаясь вечером в штаб после поездки в войска, Родимцев всегда садился подписывать наградные листы. Он всегда читал их несколько раз, просил переделать, если считал, что написано чересчур скупо, «без души». С болью ставил свою подпись, когда в наградном листе встречал слово «посмертно». Радовался, когда представлял к награде живого героя. Вот и сейчас, вернувшись из медсанбата, попросил наградные листы. В стопке нашел и фамилии раненых парней, которых встретил только что в медсанбате. Несколько раз с удовольствием перечитал их. Каждая из таких бумаг представлялась короткой историей подвига. Одна, которая привлекла его внимание, гласила:

«Разведчик, рядовой Борис Каракозов подорвал мост в тылу противника». Генерал заинтересовался. Он вспомнил, что не в первый раз подписывает наградную бойцу с такой фамилией. Что это: однофамильцы? Стал читать дальше и понял, что это один и тот же человек. В дивизии по праву гордились удачливым разведчиком, рядовым Борисом Каракозовым. Он много раз бывал в тылу врага, приводил «языков», добывал важные сведения. В эти январские дни 1944 года, когда развернулось мощное наступление наших войск, фашистское командование стало спешно эвакуировать тылы, увозить награбленное. На станции Андросовка наши разведчики обнаружили два эшелона, подготовленные захватчиками к отправке в «великую Германию». Вагоны первого эшелона были загружены тушами коров, телят, свиней и овец. В других вагонах были ковры, самовары и другие награбленные ценности. В двух вагонах второго эшелона гитлеровцы держали подростков, собираясь отправить их на чужбину.

Рядовому Каракозову было приказано в тылу врага взорвать мост, предотвратить угон эшелонов. Пробравшись под покровом ночи к мосту, разведчик увидел, что его опоры заминированы. Естественно, взрывать мост гитлеровцы намеревались только в случае своего отхода. Борис Каракозов принял свое решение. Он привязал толовые шашки к фугаскам, поджег бикфордов шнур… Когда раздался взрыв, смельчак был уже на окраине села Андросово. Гитлеровцы заметили его. Около пятнадцати фашистов стали окружать смельчака, собираясь взять его живым. Борис уничтожил шестерых, но у него кончились патроны. Гитлеровцы отрезали путь к селу, кольцо сжималось. Положение казалось безвыходным. Когда фашисты приблизились вплотную, гвардеец с криком «ложись, гады» бросил себе под ноги гранату без взрывателя. Гитлеровцы в панике попадали на землю, ожидая взрыва гранаты, а разведчик, воспользовавшись замешательством, растворился в ночи. Он вернулся в часть целым и невредимым.

— Ну и орел, — восхищался генерал, в который раз перечитывая бумагу. — Нет, ты только посмотри, Иван Аникеевич, — восхищенно теребил он изучавшего карту начальника штаба. Тот нехотя оторвался от стола, снисходительно улыбнулся:

— Товарищ генерал, вы как будто первый раз в жизни про награды читаете. Тысячи, наверное, прошли через ваши руки, а вы все не привыкнете.

— Нет, Самчук, ну как тут не восхищаться, герой же. Нет, я не согласен с представлением, мало ему Красной Звезды. — И он аккуратно зачеркнул последнюю строчку, собственноручно исправил: «Представить к ордену Отечественной войны».

На следующий день корпус возобновил наступление. Но продвинуться далеко на этот раз не удалось. Невысокий темп наступления объяснялся тем, что противник сам перешел к активным действиям. Во второй половине дня гитлеровцы несколько раз бросали в контратаки по пятьдесят — шестьдесят танков, которые поддерживала пехота, артиллерия и авиация.