Неодолимые

Среди гвардейцев Родимцева были пожилые люди, у которых уже серебрились виски, и совсем юные. Но любой из них, кто побывал в атаке, видел кровь и смерть своего товарища, не знал страха в бою. Они уже не «кланялись всякому свистящему над головой снаряду, не теряли бодрости духа в самой сложной обстановке. Однажды после тяжелого боя Родимцев приехал в батальон, который потерял почти половину личного состава. Он думал, что застанет мрачных, озлобленных людей, увидит понурые, отрешенные лица, и не поверил своим глазам. У костра, возле небольшой сгоревшей хаты, сидели кружком бойцы. В середине круга небольшого роста рыжеусый солдат упражнялся на трофейном аккордеоне. Товарищи подгоняли его:

— Ну что ж ты, Гришка, фашистскую хреновину никак не освоишь. Давай, поторапливайся — петь хочется.

Слушая неприхотливый разговор бойцов, Родимцев ловил, себя на мысли, что он не в первый раз встречается с тем, как усталые гвардейцы не лежат вповалку, изнеможденные боем, а вот так, как эти, спокойно балагурят.

Казалось, люди отдали последние силы, еле держатся на ногах, а закончился бой — и они вспоминают про мирные годы, рассказывают про завод, где работали, про колхоз, где пахали землю, читают вслух письма, пришедшие из дома. Читают так, словно вокруг костра сидит одна семья и всех волнует, заботит, начал ли говорить малыш, как учится школьник.

Родимцев не случайно накануне, в разгар операции наведывался в полки, батальоны. Перед началом операции в корпус прибыло большое пополнение новобранцев, и его волновало, как поведут себя в бою новички. Все они с нетерпением рвались в бой, жадно тянулись к оружию, каждый из них хотел принять участие в освобождении родных сел, отомстить фашистам за немыслимые злодеяния. Сохранить боевой дух и вместе с тем научить молодых воевать Родимцев считал своей первой заботой. И огорчался, когда докладывали сводку об убитых, раненых. Сильно переживал, встречая новобранцев в медсанбате.

Однажды он заглянул в полевой медсанбат сразу после боя. Опираясь на палку, подошел черноволосый, худощавый юноша. Он участвовал в первом бою, уничтожил двух фашистов. У парня была одна просьба:

— Товарищ генерал, прикажите не отправлять в тыл, рана у меня легкая, заживет быстро.

— Здесь врачи командуют, — отговорился генерал.

— Да я слово дал: довести счет убитых до десяти.

— Это почему десять?

— Тут арифметика простая, — доверительно сообщил парень. — Если каждый солдат по одному бандиту уничтожит — полная победа обеспечена. Но ведь не каждый успеет это сделать. Иной только к передовой подойти успеет — и нет его. Значит, за них, погибших, нам, живым, следует подумать. Чтобы наверняка победа была обеспечена. Вот если каждый по десяти гадов уничтожит, то считай, что Гитлеру каюк.

Генерал улыбнулся математическим выкладкам юного гвардейца и пообещал похлопотать за него перед врачами. Но не успел он отойти от койки молодого бойца, как к нему чуть не строевым шагом приблизился еще один раненый.

— Рядовой Галак, товарищ генерал. Ну чего они меня в тыл выпроваживают, и здесь поправлюсь, тут мой дом, воздух мой.

Рядовой Галак родом был из Дыковки. По прибытии с пополнением был зачислен вторым номером в подразделение противотанковых ружей. В бою у разъезда Новаковка, когда погиб первый номер расчета, Галак не растерялся и продолжал вести огонь из противотанкового ружья. Он подбил машину с боеприпасами, вывел из строя станковый пулемет. Фашисты предприняли контратаку, стремясь вернуть утраченные рубежи, но рядовой Галак не позволил им это сделать. Он и в мыслях не допускал, что можно уступить врагу хотя бы метр родной земли. Даже когда осколком перебило руку, он продолжал вести бой.

Подошел военврач Комелев.

— Что же вы таких героев в тыл отправляете? — хитровато подмигнул ему генерал.

— Этому руку сохранить надо — молод еще, ему работать и работать придется. А тому, хромому, без ноги оставаться негоже — что за жених из хромого получится.

— А может, в виде исключения…

— Но, товарищ генерал, они так все запросятся.

— Да уж так и все?

Генерал был доволен гвардейцами. Никто из них не рвался в тыл, не спешил в госпитали. Наоборот, как вот и сейчас, приходилось врачам уговаривать их ехать на излечение!

— Так ты уж посмотри, Комелев, я, конечно, в вашем деле приказать не могу, да больно ребята хорошие.

Молодые бойцы, напрягая слух, прислушивались к короткому разговору Родимцева с врачом.

«Ломается медик, — отметил про себя Галак, — ну, ничего, Родимцеву не откажет».