Неодолимые

Павлито спешно припомнил знакомые ему добрые эпитеты, ласковые слова, пытаясь ублажить неприступного старика, но тот был тверд.

Делать было нечего. Павлито передал неприступному блюстителю порядка пакет и вышел из проходной.

— Асталявисте, — услышал он голос деда. — Приходи через день, когда будут приемные часы.

Павлито отошел метров пятьдесят от проходной и остановился в надежде, что все же придумает, как проникнуть в госпиталь. И вдруг его внимание привлекла девушка, шагавшая к проходной. Когда она подошла поближе, он узнал ее. Это была Франческа. Павлито хотел окликнуть ее, предупредив о злополучном старике, но не успел. Девушка стремительно вбежала в будку-проходную. Вскоре оттуда послышались громкие голоса, упрекающие в бессердечии, бюрократизме, вероломстве. И наконец красная, разгоряченная Франческа появилась на улице. Павлито окликнул ее.

— Ой, Павлито, какое счастье, что ты здесь. Помоги мне пройти к Мигелю.

— Здесь я бессилен — въедливый старикашка.

— Что же делать? — заплакала девушка.

Они принялись перечислять различные варианты, которые помогли бы им проникнуть в госпиталь, и когда уже казалось, что так и не удастся найти выход, Франческа вдруг вся просияла:

— Пошли скорее ко мне домой.

— Что-нибудь придумала?

Жила она сравнительно недалеко. И хотя шли быстро, девушка все время торопила:

— Ох как медленно ползем. Давай прибавим шагу, а еще лучше пробежимся.

Только возле дома она замедлила шаги, а у самого подъезда в нерешительности остановилась. Девушка испуганно смотрела на выбитые стекла дома, на испещренный осколками фасад здания, обгорелые деревца и боялась подняться по ступенькам. Павлито подождал несколько минут, потом легонько тронул ее за плечо:

— Ну, не робей, Франческа, пошли.

Набравшись смелости, девушка осторожно толкнула дверь. Та оказалась незапертой. Они вошли в просторное фойе. Повсюду валялись обрывки бумаг, забытые вещи. Франческа медленно шла по комнатам, отрешенно поднимая с пола то платье, то утюг, то разбитую вазу. Неожиданно она наткнулась на толстую, изящно изданную книгу.

— Милый Сервантес, — подняла она книгу.

Она стала бережно переворачивать страницы книги, внимательно рассматривая иллюстрации.

Девушка взяла тряпочку, бережно стерла пыль с любимой книги, завернула ее в газету и аккуратно поставила на книжную полку.

— Кончится война, выучу наизусть, — улыбнулась Франческа.

Наконец она добралась до своей комнаты. Как это ни странно, все здесь стояло на своих местах, словно хозяйка вышла на несколько минут и вот-вот вернется. Возле зеркала, на тумбочке, лежала расческа, коралловые клипсы, флакончики с духами, голубая лента. Франческа взволнованно трогала руками привычные предметы и все восклицала:

— Ведь надо же, сохранились, ведь надо же, сохранились… Милая мама, это она, наверное, оставила все так, веря в старинную примету: если вещи человека никто не переставлял в другое место, — значит, хозяин их скоро вернется домой.

Потом девушка открыла гардероб и, улыбаясь, стала рассматривать девичьи наряды. Затем, резко повернувшись, приказала:

— Всех мужчин просим пройти в гостиную. Дамам надо приготовиться к бал-маскараду.

Павлито пожал плечами, улыбнулся и, еще не понимая, о каком бале-маскараде говорит Франческа, отправился в гостиную.

Минут через десять дверь открылась, и на пороге появилась чопорная, недоступная, педантичная сестра милосердия. Черное длинное платье, черные туфли и крахмально-белый капюшон сделали Франческу неузнаваемой.

— Ну, что, пустит теперь старик в госпиталь?

— Тебя-то он не задержит, а я как? Брат милосердия из меня явно не выйдет.

— Не горюй, Павлито. Главное — иметь побольше друзей. Они в беде никого не оставят.

— Уж это точно, у нас в России даже поговорка есть: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей».

— Мудрая поговорка, и я тебе это еще раз докажу. Пошли в госпиталь.

Они отправились в обратный путь.

— Как только я войду в здание, ты подходи к проходной и жди, — напутствовала Павлито девушка.

— А что ждать?

— Не забегай вперед, наберись терпения.

Павлито пожелал девушке удачи, а сам, как она велела, спрятался за домом. Из своего укрытия он видел, как Франческа степенно вошла в проходную и, поприветствовав сторожа, неторопливо поднялась по ступенькам главного подъезда госпиталя. Едва за девушкой закрылись двери, Павлито, как они уговорились, побрел к проходной.

Сторож его узнал и сурово буркнул:

— Зря время теряешь. Если хочешь измором взять — напрасно. Упрямый я.

— Слишком упрямый, — проворчал Павлито в ответ. Но от будки решил не отходить.

Вскоре на крылечке показалась сестра милосердия. Ну конечно, это была Франческа. Она призывно махнула рукой сторожу.

— Чего вам? — заворчал дед.

— Подойдите сюда, — донесся звонкий голос девушки.

Сторож нехотя покинул свой пост, подошел к «сестре милосердия».

— Начальник госпиталя послал меня, — важно сообщила Франческа. — Тут должен прийти какой-то интернационалист, кажется, русский. Начальник приказал его пропустить.

— Да ведь не положено… — попробовал возразить упрямый дед.