Неодолимые

И когда в начале июля бригаде приказали в составе 3-го воздушно-десантного корпуса занять боевые позиции под Киевом, десантники ходили счастливые, деятельные, словно и не под пули им идти, а на военный смотр. Фронт дал о себе знать еще в пути. Эшелон, в котором переправлялась бригада, должен был прибыть в Киев через десять часов. А фашисты опрокинули эти расчеты. Немецкие юнкерсы, охотившиеся за каждым поездом, не давали покоя ни днем ни ночью. Трое суток под непрерывной бомбежкой бригада добиралась до Киева. Ей поручили прикрывать подступы к столице Украины со стороны Иванкова и Остера. С горечью думали десантники, что напрасно они тренировались прыгать с парашютом для того, чтобы в нужный момент оказаться в тылу врага. Теперь туда можно попасть и без парашюта. По-военному, строго выглядел Киев. На мостовых дыбились грозные баррикады, на перекрестках чернели стальные «ежи», мостовые безжалостно располосовали противотанковые рвы. Но несмотря на стойкость воинов, на мощные оборонительные рубежи, армейский корпус гитлеровцев прорвал киевский укрепленный район. Его моторизованные части овладели поселками Мышеловка, Жуляны и вышли на окраины Киева. Положение стало критическим.

Воздушно-десантную бригаду полковника Родимцева подняли по тревоге. Приказ один — контратаковать противника и выбросить его передовые части из Голосеевского леса, пригорода Киева.

Тяжелая ноша легла на плечи комбрига. Ведь это был экзамен для его подчиненных, подавляющее большинство которых впервые в жизни с оружием в руках шли в атаку. И какую атаку! Ночную! В лесу, в незнакомом районе. Смогут ли молодые, еще не обстрелянные воины выдержать все это?

Впрочем, испытание держал и Родимцев, за пять лет прошедший долгий путь от командира взвода до комбрига, от лейтенанта до полковника. Да, он уже понюхал пороха, но самому ему впервые в жизни приходилось вести в атаку бригаду.

Взглянув на сосредоточенные лица своих подчиненных, начальника штаба Борисова и комиссара Чернышева, деловито изучавших карту предстоящих действий, полковник успокоился: «Не подведут!»

Даже совсем еще молодой начальник школы младших командиров старший лейтенант Михайлов, сидевший здесь же, в штабе, был невозмутим и спокоен. Так, словно через несколько часов ему не в ночную атаку идти, а в учебный класс на очередное занятие. Он и сейчас, как всегда, был подтянут и несколько даже щеголеват. Неслучайно друзья подшучивали над ним, что для Михайлова самое важное — перед атакой знать, подшиты ли у бойцов белоснежные воротнички и начищены ли до блеска пуговицы. Сам показывая пример подтянутости, собранности, Михайлов требовал того же от своих курсантов. Его бодрость, веселое настроение даже в самых тяжелых боевых условиях передавались подчиненным, вселяли в них уверенность. Но как поведут они себя в бою, не растеряются ли?

4

Последние часы перед наступлением прошли в напряженной подготовке. Теплый таинственный летний вечер растаял в городе, повис над Голосеевкой. Гитлеровцы поутихли. Лениво, все реже вспарывали ночное небо пулеметные и автоматные очереди, угомонились артиллерийские батареи. Судя по всему, уверенные в своем успехе, оккупанты готовились к ночному отдыху, рассчитывая утром возобновить наступление, ворваться в город.

Ночной штурм десантников Родимцева ошеломил гитлеровцев, привел их в панику. Громогласное «ура» тысячным эхом покатилось по лесу. Батальоны первого эшелона в едином порыве бросились в атаку. Ошарашенные гитлеровцы открыли беспорядочную стрельбу, в панике принимая свои подразделения за атакующих десантников. К утру фашисты оказались отброшенными километра на три.

Гитлеровское командование вынуждено было временно отказаться от попыток нанести удар по Киеву на этом участке фронта. Пленные рассказывали, что внезапная ночная атака русских солдат с голубыми петличками на гимнастерках вызвала у них панику. Десантники дрались не только ожесточенно, но и искусно. Ночью в лесу они стреляли так метко, словно в тире. Если кончались патроны, брались за холодное оружие. Однако не все бойцы и командиры встретили рассвет. Многие пали, свято выполняя долг перед Родиной. Хоронили их здесь же, на окраине Голосеевского леса. Командир бригады, твердый, решительный, слушал у кромки могилы короткую речь комиссара. Но вот вырос свежий холм и прозвучала твердая команда Родимцева:

— Всем по местам!