Неодолимые

Бой продолжался. Придя в себя, противник предпринял несколько контратак. Десантники стойко оборонялись. А когда их поддержали артиллерийским огнем корабли Днепровской флотилии и минометчики соседней бригады, снова бросились в атаку. И здесь произошло непредвиденное, произошло то, над чем потом долго мучительно размышлял командир бригады, переживая гибель многих бойцов. Когда бригада перешла в очередную атаку, противник стал демонстративно отступать перед вторым батальоном. Разгоряченный боем, командир одной из рот по своей инициативе, без приказа, поднял бойцов в атаку и сам бросился впереди цепи. Никто не обратил внимания на хитрость врага, оставившего в окопах хорошо замаскированные тяжелые пулеметы, автоматчиков. Фашисты подпустили наших бойцов почти вплотную и в упор расстреляли за несколько минут более половины роты. Этот случай напомнил всем, к чему может привести недооценка сил врага.

На следующий день десантники не остались в долгу перед фрицами. Молодые разведчики Подкопай и Попов-Печер доставили важного «языка». Да и как лихо взяли! При отступлении наших бойцов среди погибших остался один из разведчиков — притворился раненым. Несколько его товарищей укрылись в ближайшей воронке. Едва стало светлеть, как «раненому стало хуже», и он начал стонать. Не так уж громко, но достаточно для того, чтобы в передних немецких окопах было слышно. И враг клюнул. Трое фашистов поползли к «раненому». Оглянувшись, осмелели и даже встали в рост. Высокий фельдфебель ткнул «раненого» сапогом в бок:

— Рус, вставайт!

— Пособите, братишки, — словно в забытьи послышалось в ответ.

И не успели немцы охнуть, как двое десантников, словно стальные пружины, вылетели из соседней воронки и натренированным приемом сбили фашистов с ног. Не растерялся оживший «раненый», ударив сапогом в пах фельдфебеля. При сопротивлении двое гитлеровцев были уничтожены, а фельдфебель, который быстро понял, чего от него хотят, пополз вместе с десантниками. На допросе немец рассказал, что утром гитлеровцы нанесут мощный артиллерийский удар по переднему краю бригады, а затем перейдут в наступление. Полковник Родимцев приказал командиру батальона капитану Никифорову вывести за час до артналета бойцов из окопов и надежно укрыть. Одновременно с окончанием артналета десантники должны были снова занять боевые позиции. На этот раз точный расчет комбрига, четкость и самообладание десантников были противопоставлены фашистским планам.

Когда немецкие артиллеристы открыли утром огонь, в передних окопах уже никого не было. Сотни гитлеровских снарядов перепахивали окопы десантников, подымали в воздух огромные бревна; с наблюдательного пункта можно было видеть только столбы дыма, огня, земли и песка. Но едва артналет закончился, еще не успели опуститься на землю клубы пыли и дыма, как батальон Никифорова занял развороченные позиции.

Гитлеровцы были уверены, что теперь пройдут по вычищенной земле без потерь. Но едва горланящие цепи фашистов приблизились к окопам, их неожиданно встретил прицельный огонь автоматов, пулеметов, минометов. Так десантники отомстили врагу за погибших накануне товарищей. И многие из них в это утро поняли, что война предстоит долгая, что перед ними хитрый, хорошо обученный враг. С кондачка его не возьмешь. В этой войне победит тот, кто кого передумает, кто кого перехитрит. Победит тот, у кого окажется больше не только танков, самолетов, снарядов, но и моральных, и духовных сил.

Даже здесь, на небольшом участке под Киевом, советским бойцам приходилось активно маневрировать, путать врага, выигрывать драгоценное время, чтобы громить фашистов.

Все чаще и чаще задумывался Родимцев, изучая карту боев. За последнее время он похудел, осунулся, почти не переставая, курил одну папиросу за другой. Как рачительный хозяин, приберегал свои силы, высчитывал запас прочности противника. Внимательно выслушивал молодых и безусых, но уже понюхавших пороху комбатов. Ценил мнение своего боевого друга комиссара Чернышева, умел и любил слушать людей. Молча, не перебивая. Другой раз кое-кто подумывал, что выдержанный, молчаливый комбриг расспрашивал подолгу подчиненных из-за приличия. И приятно удивлялись, когда их планы, предложения отражались в очередных боевых действиях бригады. Так было и вчера, когда десантники перехитрили врага, выиграли бой не числом, а умением. «Теперь не дать им опомниться, не позволить перестроить свои силы, — размышлял Родимцев. — Надо им постоянно навязывать свою волю».

Но комбриг понимал, что люди держатся на пределе человеческих сил. Изнурительные, кровопролитные бои измотали и рядовых, и командиров. Велики оказались потери. Учитывая сложившуюся обстановку, Родимцев приказал выдвинуть на главное направление курсантскую школу. Первому батальону предоставлялась короткая передышка.

Отдав приказ, комбриг вместе с начальником штаба стали выкраивать из своих резервов последние «запасы», которые поддержали бы курсантов. Но что они могли дать? Последний резерв — взвод 45-миллиметровых противотанковых пушек.