Неодолимые

— Да вот, заблудились, — не растерялся Павлито.

— Ты нам адресочек красотки скажи, а мы дорогу покажем, — загоготали фашисты.

— Бросай оружие, стрелять буду, — спокойно сказал Павлито.

— Кончай махать оружием, мы не из пугливых, — продолжал хохотать начальник караула.

Один из фашистов побледнел и потянулся за гранатой. Республиканцы выхватили кинжалы. Теперь и начальник караула понял, что попал в ловушку. Дозор разоружили без единого выстрела. Путь бригаде был открыт.

В темноте передовые отряды подошли вплотную к окопам противника, а основные силы замаскировались в оливковой роще. Пленные показали, что гарнизон Брунете малочислен и мятежники не ждут атаки республиканцев.

Выслушав пленного, взвесив данные разведчиков, Листер решил не дожидаться, когда авиация нанесет бомбовый удар по Брунете, а начинать атаку немедленно. В пять часов утра дивизия пошла на штурм. Все делалось тихо, почти бесшумно. Ничего не понимающие, ошеломленные франкисты без выстрелов бросали оружие и бежали. Ну а тот, кто был не силен в беге, поднимал руки вверх.

Атака длилась тридцать минут. На правом фланге, где наступала 100-я бригада, слышны были артиллерийские разрывы и пулеметная стрельба. Противник на этом участке оказывал упорное сопротивление.

1-я бригада, захватив первые траншеи, не останавливаясь, обошла Брунете с восточной стороны и повела наступление на близлежащие селения, где окопался сильный гарнизон мятежников.

Не выдержав натиска республиканцев, противник вскоре был выбит отсюда и отошел в город. Завязался тяжелый бой за центр Брунете. Неожиданно послышался нарастающий гул моторов. Республиканским летчикам приказали сбросить бомбы точно в центр Брунете, там, где окопались мятежники. Сделав круг, летчики с небольшой высоты стали сбрасывать свой груз. За какие-нибудь пять-шесть минут двадцать пять самолетов сбросили до семидесяти бомб. В стане мятежников началась страшная паника. Враг метался от здания к зданию, как зверь в загоне, и не находил выхода. Бойцы дивизии все крепче сжимали кольцо окружения. Франкисты сдавались в плен. Стрельба стала потихоньку затихать.

На фронте выдалось короткое затишье, Павлито снова вызвали в Мадрид к Малино. Родион Яковлевич уже ждал его.

— Принято решение направить тебя домой, Павлито. Готовься к отъезду. Привыкай, что теперь ты снова будешь Александром, майором Родимцевым.

— Старший лейтенант.

— Да нет, уже майор, — улыбнулся Родион Яковлевич. — Могу по секрету добавить, что за образцовое выполнение интернационального долга ты представлен к званию Героя Советского Союза.

Осенью Александр возвращался на Родину. Уезжая из Мадрида, долго смотрел в окно уходящего поезда. На перроне оставались фронтовые друзья — однополчане, с которыми делили и радость боевых побед, и горечь неудач. Прямо с вокзала они снова шли в бой.

После Испании Александр вместе с другими бойцами интербригады поступил в Военную академию имени М. В. Фрунзе. Учились, работали. После окончания академии каждый из них получил назначение. Александра направили в воздушно-десантные войска. Колю Гурьева — в артиллерийскую часть, Митю Погодина — в танковую, Ваню Татаринова — в стрелковую дивизию. Это было перед самым началом Отечественной войны.

Она застала многих на передовых позициях. Бывшим бойцам интербригады пришлось принять на этот раз бой с фашистами на родной земле.

Часть третья ЗАРЕВО НАД БУГОМ

1

За окном вагона мелькали весенние проталины, робко пробивавшаяся ранняя зелень, одинокие аккуратно покрашенные будочки стрелочников. Монотонно постукивали на стыках колеса вагонов, таяли седые облака паровозного дыма. Пассажиры поезда Москва — Одесса занимались привычным для путешественников делом. Кто звенел подстаканником, допивая утренний чай с ванильными сухарями, кто уже раскладывал шахматную доску, незлобиво подтрунивая над соперником, которому собирался поставить мат на шестнадцатом ходу, кто читал свежую газету, добытую на последней короткой остановке, кто деловито обсуждал сложную международную обстановку, покачивая головой при слове «мюнхенский сговор».

В коридоре, у приспущенного наполовину окна стоял коренастый русоволосый полковник в ладно пригнанной шерстяной гимнастерке. Задумчиво глядя на проносившиеся перелески, просыпавшиеся после зимней спячки, молодой военный время от времени поправлял буйную непослушную шевелюру, не спеша дымил «Казбеком». На груди у военного поблескивала Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина и два ордена Красного Знамени. Каждый, кто проходил мимо по узкому коридорчику, непроизвольно замедлял шаг, стремясь поближе рассмотреть попутчика.

Полный сил и энергии ехал в мае сорок первого года полковник Родимцев на Украину, куда был назначен командиром воздушно-десантной бригады, дислоцировавшейся в Первомайске, маленьком степном городке на берегу Южного Буга.