Неодолимые

— Жених ее остался там, — показал рукой в сторону противника здоровяк сержант. — Наткнулись мы на засаду, когда возвращались обратно, фашисты накрыли нас на голом месте. Ну, парень ее и вызвался прикрыть наш отход. На верную смерть, конечно, остался, но иного выхода у нас не было. Хотела и она остаться с ним вместе, но Мигель приказал ей уходить — зачем двоим погибать. Девчонка взбунтовалась, кричала все про свободу личности, отказывалась подчиняться и все норовила за пулемет лечь вместе с Мигелем. Ну, что нам оставалось делать? Пришлось силой увести, уж больно жалко ее, молодая, жить да жить. Оно, конечно, вопреки воли ее, вроде бы, по философии анархистов, насилие над личностью учинили, но ведь и она виновата: воинский приказ отказывалась выполнять. Так что мы квиты. — Сержант заботливо посмотрел на девушку, сиротливо забившуюся в угол окопа.

Всю ночь ждала Франческа своего жениха, но он не вернулся. К рассвету республиканцы были уже готовы к бою. Франкистский офицер, взятый ночью разведчиками в плен, дал ценные показания, которые облегчали задачу наступающим. Республиканцы могли уже вести бой не вслепую, знали точно, где расположены сильно укрепленные огневые позиции врага, где расставлены мины, где есть проходы. Все это гарантировало жизнь многим бойцам, можно было избежать больших потерь. Словом, не зря ходили разведчики.

Рано утром, едва первые солнечные лучи, словно позолоченные клинки, проткнули озябшее небо, после тщательной артиллерийской подготовки республиканцы атаковали здание телеграфа и заняли его. Республиканцы захватили много пленных, оружие. Усталые солдаты, наспех организовав оборону, разбрелись по разным углам отбитого здания: кто открывал консервы и собирался завтракать, кто рассказывал анекдоты, а кто сразу же уснул, уютно привалившись к полуразрушенной стенке.

Во дворе здания большая группа солдат и офицеров скорбно стояли, склонив головы, над двумя трупами, укрытыми простыми солдатскими одеялами.

— Кто это? — нарушил общее молчание подошедший Павлито.

На него посмотрели удивленно и раздосадованно, словно обвиняя в том, что он не знал героев, сложивших головы за республику. Павлито смутился, отошел в сторону и уже шепотом спросил знакомого сержанта-разведчика:

— Как же их?

— Эх, — только и смог выдохнуть сержант. — Так любили друг друга.

— Мигель? — похолодело сердце Павлито. — Франческа?

Сержант рассказал о случившемся.

Когда республиканские войска с боем ворвались в здание телеграфа, разведчики, хорошо знавшие дорогу, бросились искать Мигеля, который минувшей ночью прикрывал их отход. Впереди всех бежала Франческа. Ее сердце словно подсказывало, что Мигель должен быть здесь, обязательно здесь. Ничто не брало ее: ни пуля, ни мина. Ворвавшись в здание, Франческа и ее друзья бросились осматривать закоулки огромного здания. Они переходили с этажа на этаж, выкуривая гранатами державшихся еще кое-где фашистов. Но поиски были безрезультатными, Мигеля нигде не было. Тогда сержант, увидев забившегося в углу фашистского солдата, поднес к его испуганной физиономии огромный кулак:

— Говори, собачья твоя душа. Только правду говори. Дружка тут нашего не видел, не мучили здесь твои начальники нашего разведчика?

Солдат слезливо заморгал глазами:

— Я все скажу, все, что знаю, но я человек маленький, я человек маленький, но я его не пытал.

— Пытал, — простонала за спиной сержанта Франческа. — Он где-то здесь.

— Ну, говори, — повторил свое требование разведчик.

— Он жив, — заискивающе улыбался фашист. — Его не успели расстрелять. Поздно ночью его отвели в подвал. Он был без сознания, но жив. Честное слово, я не виноват, я не пытал его.

Но фашиста уже никто не слушал. Разведчики бросились во двор разыскивать своего друга. Бежавшая впереди всех Франческа в дальнем углу двора, в полуподвальном помещении, закрытом решетчатой дверью, увидела растерзанного Мигеля. Он лежал на каменном полу в полубессознательном состоянии, в луже крови. Когда Франческа подскочила ближе, то от ужаса на мгновение закрыла глаза: фашисты отрубили пулеметчику ступни ног и кисти рук. Но он еще был жив. Громко закричав, девушка в отчаянии бросилась вперед. Но тут столб дыма и огня поглотил девушку. Когда подбежали разведчики, они уже ничем не могли помочь возлюбленным. В нескольких метрах от подвала нашли пудреницу Франчески и маленькие часы с выбитым стеклом. Стрелки часов показывали полдень.

— Ровно полдень, — зачем-то ни к месту сказал молодой боец.

— Помолчи, — шикнули на него.

Кто-то из разведчиков, осматривая помятую, пробитую осколком пудреницу, нашел в ней короткую записку. Сержант взял небольшой листок бумаги, медленно развернул и прочел вслух: «Я поняла, что мое место с коммунистами. Раньше я ошибалась. Ты был прав, Мигель. Зачем мы так часто ссорились…»

Молча стоял Павлито.

Похоронили Мигеля и Франческу вместе, в одной могиле. Над скромным холмиком раздались залпы из боевого оружия.

14