Неодолимые

Имея большое число танков, немцы тем не менее не лезли в лоб, прибегали к различным маневрам, пытались перехитрить гвардейцев. Когда из-за леса показались шесть танков, за броней которых маячили фигурки в грязно-серых френчах, гвардейцы приготовились подпустить их поближе и бить наверняка. А немцы вдруг остановились и начали вести огонь. Бронебойщики понимали, что стрелять из противотанковых ружей на таком расстоянии было бессмысленно, а подойти ближе мешали вражеские автоматчики, укрывшиеся за броней танков. Комроты Петр Мощенко быстро оценил создавшуюся обстановку. С находившимся здесь же командиром бронебойщиков они решили перехитрить фрицев. «Я беру на себя гитлеровских автоматчиков, сейчас мы им заткнем пасть, — втолковывал он бронебойщику, — а ты в это время, пока они землю будут нюхать, мигом к танкам со своими орлами». Так и порешили. Лейтенант ушел, а Мощенко по телефону, через связных, отдал приказ открыть огонь по немецкой пехоте, спрятавшейся за броней, из всех видов оружия. Через несколько минут стрелки 6-й роты открыли уничтожающий огонь. Немцы вынуждены были нырнуть за гребень высоты. Мощенко видел, как бронебойщики, воспользовавшись замешательством немцев, короткими перебежками бросились к танкам.

Вместе со своими подчиненными пошел вперед и командир взвода лейтенант Мошков. Пробежав метров триста со своим вторым номером, красноармейцем Вилковым, они укрылись в большой воронке из-под снаряда. Левее, метрах в ста и немного впереди командир взвода успел заметить еще один свой расчет.

— Кто это? — спросил он Вилкова.

— Рыбкин. Мужик дельный, говорят, охотник-таежник.

— Оно и видно, что охотник, подполз так близко, будто собрался ружьем броню сбивать.

Не успел лейтенант договорить, как прозвучал короткий выстрел-хлопок. Рыбкин поджег ближайший танк. Второй, который находился рядом, стал разворачиваться к роще. «Да бей же его», — закричал Мошков. А Рыбкин, словно выжидая зверя на таежной тропе, прикидывал, как его взять наверняка. И выстрел противотанкового ружья, и огненный всполох на бронированной машине, и радостный крик гвардейцев слились воедино. Но ликовать было преждевременно. Опомнившись, немцы пошли в атаку. С фланга, вынырнув из-за холма, прямо на командира взвода двинулось три танка. «Ну держись, Вилков», — только и успел хрипло проговорить лейтенант. Тот стрелял быстро, расчетливо, хладнокровно. Пожалуй, ни немцы, ни лейтенант Мошков и его помощник Вилков не могли понять, как это произошло. За короткое время на поле полыхало три факела, три подбитых машины горели как скирды высохшего сена. Командир полка был доволен исходом боя. За день на его участке гвардейцы подбили двенадцать танков.

— Дали мы по мордасам фашистам, — радостно сообщил Самчук в штаб дивизии.

— Ты не очень петушись, — охладил его пыл Родимцев. — Готовься лучше, подумай, взвесь все. Сейчас нам бы инициативу перехватить. Не ждать, когда они снова пойдут в атаку, а самим. К вечеру доложишь свои соображения.

— Будет сделано, — весело отозвался Самчук.

Он был доволен исходом сегодняшнего дня и еще жил впечатлениями и переживаниями последнего боя. Ординарец принес котелок с борщом. Самчук взял ложку, покрутил котелок, потом поднял голову и пристально, выжидающе посмотрел на ординарца.

— Чого вы, товарищ командир, чи ни бачили меня?

— Бачил, только какой-то ты недогадливый, Иван, стал.

— А що?

— Що, що, с победы-то такой да перед борщом причитается для аппетита?..

— Нема, — отвел в сторону глаза ординарец. — Горилка вышла. А спирт, где его взять? Медицина еще не подошла.

— Ты мне медицину не хай, скажи — скупердяем стал.

Ординарец, молодой краснощекий парень, под два метра роста, кряхтя и охая, полез куда-то под лавку, вытащил помятую флягу, налил в алюминиевую кружку спирта и, сделав обиженное лицо, сел в сторонке.

— Ну чего надулся, — с аппетитом черпая ложкой горячий борщ, улыбнулся Самчук.

— Да ни сколечки, — и сам заулыбался. — Я так, вас подзадорить решил.

— Нашелся задорщик, — хмыкнул Самчук. — Да я тебя как облупленного знаю. Чем дышишь, что под лавкой прячешь. И с этой флягой меня не проведешь, ведь у тебя в машине, под брезентом, целая канистра про запас спрятана.

— А откуда вы бачили?

— Ну ладно, ладно, хватит о пустяках, пошутили, и ладно. Что там у нас?

— Пополнение прибыло.

Неожиданно со стороны немцев что-то громко хрюкнуло, кашлянуло, прохрипело.

— Опять свою шарманку налаживают, — улыбнулся ординарец. — Уговаривать сейчас будут, потом музыку сыграют.

Немцы наконец отладили свою аппаратуру и, вопреки предсказаниям Ивана, сразу включили музыку. С фашистской стороны полилась мелодия любимой всеми песни. «Выходила на берег Катюша», — выводила грудным голосом певица. «Выходила на берег крутой», — поддержал ее Самчук. На полуслове трансляция музыки оборвалась. И из репродуктора, коверкая русский язык, послышался хриплый голос:

— Русский зольдат, твой песня спета. Переходи немецкая армия. Твой командир, Иван Самчук, уже сидит у нас. Ест белый хлеб, курит кароший сигарет, рассказывает анекдот.