Неодолимые

Планы, разработанные штабом дивизии перед переправой, менялись в ходе первых стремительных боев, другие задачи ставились перед бойцами и командирами. Если по первоначальному плану дивизии предстояло в первые два дня захватить и удержать плацдарм на правом берегу, то уже в первые часы высадки боевой группы старшего лейтенанта Червякова ситуация повернулась так круто, что ему, по личному распоряжению командарма Чуйкова, пришлось наступать на железнодорожный вокзал, только что занятый гитлеровцами. И то, что по разрывам гранат, по сигналам ракет, показывавших о направлении наступления передовой группы, комдив принял первоначально за опрометчивость и горячность, оказалось четким выполнением приказа. И они его выполнили. К исходу дня гвардейцы выбили фашистов из привокзальной части города, заняли и укрепились в здании вокзала. К исходу дня они еще не знали, что почти все, за исключением единиц, останутся здесь навечно, удерживая небольшое полуразрушенное здание, развороченные нитки рельсов, разбитый перрон…

Уже в первые часы боя был ранен Червяков. Командование отрядом, который стал называться первым батальоном, взял на себя старший лейтенант Федосеев. После захвата здания вокзала он четко определил сектора обороны каждой стрелковой роте, отдал краткий, но жесткий приказ: «Стоять насмерть!»

Гитлеровцы не сразу поняли, что упустили из своих рук вокзал надолго. Уверенные в своем численном превосходстве, они выслали вначале к вокзалу несколько бронетранспортеров с автоматчиками.

Почти не маскируясь, подпрыгивая на глыбах щебня, бронированные машины подкатили к площади, развернулись. Из их утробы высыпали гитлеровцы в серо-зеленых шинелях. Построившись в цепочку и прижав к боку кургузые автоматы, фашисты ускоренным шагом двинулись к вокзалу, прочесывая перед собой всю местность ураганным автоматным огнем. С бронетранспортеров их поддерживали тяжелые пулеметы. «Рус, сдавайтесь!» — орали полупьяные фашисты.

— Сейчас я тебе сдамся, — сжал зубы командир третьей роты Колеганов, бойцы которого держали оборону в левом крыле вокзала. Лежавший с ним боец с противотанковым ружьем взял на прицел ближний бронетранспортер. Понявший его намерение Колеганов положил руку на плечо бронебойщика:

— Не торопись, это только начало.

— Да уйдут же, дери их за ногу, — умоляюще произнес боец.

— Твое дело — танки. Жди, скоро объявятся.

И действительно, не сумев наскоком прорваться к вокзалу, гитлеровцы бросили против защитников танковый десант. Они шли и через вокзальную площадь, и прямо по железнодорожному полотну. Бронебойщики и минометчики, прошедшие суровую школу боев под Щиграми, не дрогнули при виде стальной армады. Точными, расчетливыми залпами они остановили врага, уничтожили десант. «Ну, теперь держись, — обменивались гвардейцы впечатлениями о только что закончившемся бое, — теперь фашист совсем озвереет. В короткое затишье защитники вокзала принялись укреплять свою оборону. И не напрасно: через несколько часов над их головами закружились черные стервятники с желтыми крестами на фюзеляже. Они обрушили многотонный смертельный груз на гвардейцев. Пыль, битый кирпич, металлические балки чудовищными фонтанами взмывали к небу.

Затаились, притихли гвардейцы, зарывшись в каменных обломках. От дыма, пыли трудно было дышать. Налет кончился так же неожиданно, как и начался. И сразу же в укрытиях зашевелились бойцы, смахивали с себя серую пыль, обсуждали закончившийся налет, балагурили.

С командного пункта дивизии было видно, как кружились над вокзалом фашистские самолеты, доносилась глухая канонада взрывов. Комдив напряженно смотрел в сторону, где сражался его батальон, туда, где небо было особенно черное от дыма и огня.

Устало вздохнув, он попросил соединить его с командиром полка Елиным. Пожилой телефонист настойчиво вызывал «Ромашку», а комдив просчитывал различные варианты помощи батальону. Но сколько он ни думал, итог был все тот же — помочь батальону дивизии сейчас не в силах. И когда отозвался штаб полка, хрипловато спросил Елина:

— Ребята знают, что остались одни?

— Знают.

— Я еще раз тебе говорю, — словно оправдывался комдив, — нет у меня сейчас никаких резервов, и батальон должен об этом знать.

— Товарищ комдив, да вы не волнуйтесь.

— Я забыл, Елин, как волноваться, но батальону приказываю вокзал удержать и выжить…

Елин, выслушав командира, положил трубку и задумался. Он верил в батальон, верил в комбата Федосеева — такой не струсит, не подведет. Но сил у него оставалось мало, удержать вокзал ему может помочь только чудо. А чудом Елин считал перебросить защитникам вокзала хотя бы небольшое подкрепление. Он посылал одну группу разведчиков за другой, ставя перед ними задачу выявить пути прохода. Попытался даже один раз с боем пробиться на привокзальную площадь, но, понеся большие потери, отступил. Оставалось одно: пройти незамеченными по тылам фашистов. На дню по нескольку раз теребил он начальника разведки, но тот ничего утешительного сказать не мог, лишь скупо бурчал: «Выполняем задачу, товарищ командир полка».

5