Неодолимые

А тот только широко открывал рот, словно ему не хватало воздуха, и мутными, невидящими глазами обводил округу. Потом попытался встать. Но едва комдив с адъютантом помогли ему подняться, зашатался и снова тяжело опустился на землю.

— Контужен он тяжело, товарищ комдив.

— Вижу. Вот что, уложи его поудобней, прикрой вон той веткой — и в штаб.

Адъютант недоверчиво посмотрел на командира.

— Выполнять команду, быстро и без антимоний. — И потом, смягчившись, добавил: — Пришлем мы за ним, лейтенант, обязательно пришлем — четыреста метров осталось до штаба, сейчас наши жизни не только нам принадлежат.

6

Штаб армии нашли довольно быстро. У входа, хорошо замаскированного, их остановил строгий окрик:

— Стой! Кто идет?

Комдив назвал себя.

— Документы!

Человек военный, прошедший огненными дорогами не одну сотню километров, Родимцев не удивился такой пунктуальности часового. Более того, в душе даже порадовался, что в сложной, нервной обстановке, в штабе армии строгий воинский порядок, спокойствие, никакой паники.

Внимательно проверив документы, часовой вызвал провожающего, и тот повел прибывших в штольню. Это было огромное подземелье, со своими мини-улицами и переулками, многочисленными комнатами-сотами. Сделано оно было заблаговременно, надежно, как поговаривали, московскими метростроевцами. Но в те короткие минуты, пока шли в приемную командующего, полковник понял, что здесь, как и у него, с воздухом плоховато, дышать тяжело. «Молодцы, что не ушли на ту сторону Волги», — подумал Родимцев. Ведь по всем воинским канонам штаб армии не мог располагаться в пятистах-шестистах метрах от передовой линии. А Чуйков, вопреки всем нормам, остался.

Да и о каких нормах могла идти речь, когда шла война не на жизнь, а на смерть. А разве мог Родимцев предположить, что и его штаб дивизии разместится в ста метрах от боевых действий полков, батальонов, что штаб одновременно будет служить и передовым наблюдательным пунктом.

— Пришли, товарищ полковник, — прервал мысли Родимцева сопровождающий молодой лейтенант. — Сейчас доложу командующему, посидите здесь.

И не успел комдив толком оглядеть приемную, как дверь распахнулась, на пороге появился знакомый лейтенант: «Командующий ждет вас, товарищ полковник».

Родимцев решительно вошел в земляной кабинет командарма. Посреди штольни стоял большой деревянный стол, на нем огромная карта города, с потолка свисала довольно яркая лампочка, освещавшая помещение. «Так вот он какой, Чуйков, — пытливо взглянул комдив в лицо командующего, — коренастый, широкоплечий, движения резкие, за которыми прослеживался характер уверенного в себе человека. Мощный волевой подбородок, огромная непослушная шевелюра волос. Вот только глаза усталые, — видно, давно не спал».

— С прибытием тебя, Родимцев, — приветствовал генерал Родимцева. — Рассказывай, как прошел день, как наступать собираетесь.

Родимцев обратил внимание, как командующий сделал ударение на слове «наступать», и понял, что тот не шутит, что пришли они на правый берег Волги не обороняться, а наступать. Он доложил, что дивизия силами первого батальона захватила и удерживает железнодорожный вокзал, что два других батальона 42-го полка захватили ряд центральных улиц, что 34-й полк наступает в сторону сталинградских заводов.

— Добро. Немедленно отдайте приказ о переправе этой же ночью последнего, тридцать девятого полка. Надо взять высоту 102,0… Как ее тут называют? — обратился он к своему начальнику штаба.

— Мамаев курган.

— Вот-вот. Не знаю, почему ее величают так, но к утру она должна быть наша, обязательно наша. Ты понял меня, комдив?

— Так точно, товарищ командующий.

— Ну, не пропустят твои орлы фрицев к Волге?

— Я — коммунист и уходить из Сталинграда не собираюсь и не уйду. Так думают все гвардейцы дивизии.

— А что же подкреплений не просишь, ведь потери у тебя большие? — лукаво посмотрел командующий на Родимцева.

— Так ведь вам виднее, когда их дать нам.

— Пополнения пока нет у меня. Резервы были, да вышли. Вопросы есть?

— Дивизия не полностью укомплектована стрелковым оружием, боеприпасами.

Чуйков тут же связался со своим заместителем.

— Мобилизуйте всех работников, чтобы собрали оружие в частях тыла армии и передали дивизии Родимцева. Утром доложить об исполнении.

Он положил трубку, на секунду задержал взгляд на карте и, резко повернувшись, спросил:

— Ну, кажется, все вопросы решили, теперь за дело. Он пристально посмотрел на оставшегося стоять в нерешительности комдива и понял, что тот собирается задать какой-то вопрос.

— Ну, что там у тебя, выкладывай, — посуровел Чуйков.

Родимцев не стал медлить и попросил выделить санитара, чтобы доставить контуженого бойца, которого они оставили в четырехстах метрах от штаба.

— В приемной мой адъютант, он все сделает. — И, показывая, что разговор окончен, склонился над картой.