Неодолимые

Бакай замялся, стыдясь признаться, что и он, которому по должности полагалось все знать о противнике, сбросил со счетов этот дом.

— Ну, что ты молчишь? — продолжая разглядывать здание в бинокль, спросил комдив. — Не знаешь, спроси Елина, его ведь участок.

Бакай довольно быстро связался с Елиным, но и тот не мог ответить, чей дом; наш или немецкий, обещал через несколько минут узнать у командира батальона капитана Жукова. Но, как оказалось, ни командир батальона капитан Жуков, ни командир роты старший лейтенант Наумов твердо ответить на вопрос «чей дом?» не могли. И все же что-то удалось узнать. По данным командира роты дом нам не принадлежит, значительного скопления фрицев в нем не отмечается, но кто-то оттуда изредка постреливает.

— Нехорошо, товарищ Бакай, — полушутя-полусерьезно обратился комдив к разведчику. — Что же это, дом на нейтральной территории, а мы стесняемся в нем поселиться? — И он приказал Бакаю и Наумову организовать разведку заинтересовавшего его дома.

Наумов молча кивнул головой и призадумался. Рота его, пожалуй, насчитывала едва половину состава. Еще сегодня утром старшина жаловался, что если так дело пойдет, то завтра ему кормить будет некого, и махорку придется одному курить, хотя он «эту гадость отродясь в рот не брал». Да и оставшаяся половина бойцов Наумова была при деле. А на такое задание не просто бойца, а хотя бы сержанта опытного послать надо. Поразмыслив, перебрав по пальцам оставшихся в живых младших командиров, он остановился на сержанте Павлове. Командиру роты запомнился этот небольшого роста крепыш, смекалистый, самостоятельный и хозяйственный сержант. Молчаливый, как и сам командир, на вопрос не сразу ответит. Все обмозгует, прикинет, словно на весах взвешивает, а затем уж свое мнение выскажет. Выскажет и уж потом от него не отступится.

Наумов вызвал к себе на наблюдательный пункт сержанта Павлова. А надо сказать, что КП командира роты находился в том же здании, что и НП комдива. Только Родимцев располагался на третьем этаже, а Наумов на первом. Такие уж бои шли в Сталинграде, что и комдив, и комроты вынуждены были располагаться рядом, в двухстах метрах от передовой.

Худощавый, перепачканный известковой пылью, в полной амуниции явился сержант к командиру роты. Тот молча сунул ему в руки бинокль.

— Смотри, чуть левее, впереди дом стоит. — Увидев, что тот высоко задирает голову, досадливо подсказал: — Куда ты размахнулся, под носом смотри, метров на двести впереди.

— Вижу, четырехэтажный.

— Он самый. Приказано узнать, кто в тереме живет. — Наумов показал пальцем на потолок, подчеркивая, что приказ самого комдива.

— Когда идти?

— Как стемнеет. Могу выделить в помощь только троих. Выбирай сам.

Павлов не сразу назвал тех, кого возьмет с собой. Лишь через час доложил фамилии разведчиков. Когда он назвал рядовых Черноголова и Александрова, командир роты удивленно поднял глаза:

— Молоды ведь, да и опыта боевого маловато.

— Смекалкой да находчивостью природа их одарила, — стал объяснять свой выбор сержант. — Выдержка, опять же, имеется, решительность — упрямые парни.

— Тебе виднее, а третий?

— Ефрейтор Глущенко.

— Опыт и молодость соединить хочешь?

— И это тоже. Да вы не смотрите, что Глущенко не молод, грузноват. Это внешне, а когда надобность в ловкости да в сноровке, любого молодого обставит. К тому же две войны за плечами: первая мировая и гражданская.

— Судя по всему, сержант, ты все обмозговал. Давай, действуй, решай по обстановке, положение наше знаешь. И вот еще. Если удастся «поселиться» в доме, немедленно дай сигнал: две красные ракеты.

Здесь же, на мельнице, Павлов устроил смотр своей команде. Молодые ребята Черноголов и Александров рассовали по карманам выпрошенные у однополчан дополнительные гранаты «лимонки», набивали вещмешки запасными дисками. Они собирались молча, изредка перекидываясь острой шуткой.

— Ты, Николай, какой этаж арендуешь? — допытывался у друга Александров. — Небось солнечную сторону, с видом на фрицев?

Глущенко, набивая махоркой кисет, так, что он вот-вот лопнет, добродушно улыбался в рыжеватые усы. Он хорошо знал этих молодых, энергичных хлопцев. Ничего, что молодые, пороху уже успели понюхать. В глубине души он был доволен, что Павлов отобрал именно их для вылазки на нейтральную полосу.

— Василий Сергеевич, у тебя все готово? — не по-уставному обратился сержант к Глущенко.

— Да все на месте; патронов вдоволь, гранаты у ребят чуть из карманов не валятся, харч взяли, воду, табак захватили, так что к выполнению боевой задачи готовы.

— Ясно. Тогда слушай мою команду: на ремень. — И он первым шагнул в притихшую ночь.

13

Готовясь к вылазке, Павлов вместе с командиром роты внимательно изучили с наблюдательного пункта возможные подходы к загадочному дому. Хотя путь от мельницы до здания не длинный, можно сказать, рукой подать, но опасность поджидала на каждом метре. Снайперы выслеживали каждого бойца, для острастки то и дело пугали минами, пулеметными очередями.