Неодолимые

Спокойный, уравновешенный начальник штаба дивизии Тихон Владимирович Бельский внимательно посмотрел на комдива. Уж он-то знал, что саперный батальон — последний резерв комдива. Да и как мог поступить Родимцев иначе, когда левый фланг дивизии был сейчас открытым. К началу сентября передний край дивизии составлял около семи километров. Гвардейцы получили приказ вести активную оборону, прочно удерживать занятые рубежи.

12

Комдив избрал своим наблюдательным пунктом стоящее почти на откосе старинное, прочное здание мельницы. Отсюда хорошо просматривался центр города, основные опорные пункты гитлеровцев, дома, которые захватили гвардейцы. Здание мельницы было сильно разрушено, окна зловеще зияли черными проемами выбитых стекол, маршевые переходы во многих местах разрушены. И все же старинная кладка хорошо предохраняла от пулеметных очередей, мин, артиллерийских снарядов. Даже многочисленные попытки фашистских стервятников уничтожить мельницу с воздуха ни к чему не привели. Назло фрицам она продолжала стоять на берегу волжского откоса.

Со своего наблюдательного пункта комдив регулярно изучал передний край дивизии. Вот и сейчас, во время одного из своих наблюдений, он обратил внимание на небольшой четырехэтажный дом, выходивший торцом на площадь Девятого января. Эта площадь давно стала эпицентром борьбы двух противоборствующих сторон. Здания, окружавшие ее, служили мощными опорными пунктами, настоящими дотами. А сейчас, когда дивизия перешла к активной обороне, борьба за центр города превратилась в борьбу за каждый дом. Особо опасными и стратегически важными комдив считал несколько — Госбанк, Дом железнодорожников, г-образный дом, «дом со скворечней», пивзавод. Каждый из них представлял крепкий орешек. Возьми их — и город практически в твоих руках. Пытались брать, да неудачно, а людей теряли много. Долгое время, словно огненная плотина, стояло перед гвардейцами массивное, с метровой толщиной стен, глубокими подвалами в четверть километра здание Госбанка. Отсюда гитлеровцы просматривали и контролировали всю центральную переправу и большой участок восточного берега Волги. Немцы хорошо понимали и надежно укрепили здание. По данным разведчиков Госбанк обороняла рота фашистов с шестью ручными и несколькими крупнокалиберными пулеметами, в их распоряжении были и минометы, и даже пушка.

Несколько раз гвардейцы штурмовали здание, но немцы всегда оказывались начеку. Никак не могли осаждающие подобрать ключ к этому опорному пункту.

Дело в том, что все двери Госбанка выходили в тыл к врагу и, естественно, пробраться к ним не было возможности. Окна, выходившие фронтом к гвардейцам, представляли хорошо подготовленные бойницы настоящих дотов. И тогда командование приняло решение взорвать угол дома и в образовавшуюся пробоину бросить штурмовую группу. Все шло по плану. Ночью шестеро саперов, незаметно по-пластунски подобравшись к углу здания, заложили шестнадцать пудов взрывчатки. Скоро раздался долгожданный оглушительный взрыв, молнией сверкнул ослепительный всплеск огня. И едва осела пыль, в образовавшуюся брешь, к проему, бросились две группы гвардейцев. И тут же, словно гигантская люстра, вспыхнуло ослепительное зарево над зданием — немцы осветили Госбанк ракетами, открыли ураганный огонь. Лишь немногим удалось проскочить вовнутрь. Теперь в здании находились и немцы, и наши. Комдив был недоволен результатами штурма — слишком велики оказались потери. Гвардейцы потеряли половину штурмовой группы.

Потом была попытка взять штурмом г-образное здание. Опять были выделены две штурмовые группы численностью около двадцати пяти человек. Перед началом атаки в течение двух часов батарея тяжелых гаубиц вела огонь на разрушение здания, пытаясь уничтожить его огневые точки. Но и этот штурм оказался безуспешным. Гвардейцы снова понесли большие потери. Артиллеристы сумели сильно разрушить само здание, но не смогли подавить огневую силу врага. Боевые действия здесь пришлось приостановить.

Для того чтобы взять Дом железнодорожников, гвардейцы готовились уже двенадцать дней. Саперы дивизии в ночное время проложили под зданием почти сорокаметровую шахтно-минную галерею, заложили в нее три тысячи килограммов взрывчатки. Казалось, все было предусмотрено заранее. Но после оглушительного взрыва, потрясшего всю округу, наших солдат встретил огонь уцелевших огневых точек, оборудованных в подвальных помещениях.

Вспоминая эти неудачные вылазки своих бойцов, Родимцев продолжал рассматривать заинтересовавший его небольшой четырехэтажный дом. Этот дом, расположенный метрах в двухстах от его мельницы, остался почему-то забытым. Может быть, потому, что он тихий какой-то? Но место занимает приличное, и брать его будет полегче. Возьми его, и дивизия получит отличный опорный — пункт. И стоит он на площади как диспетчер — обстрел можно вести на все четыре стороны.

— Слушай, Бакай, — спросил он у командира разведчиков, — что это за домик, там, слева?

— Это тот, что торцом стоит к площади?

— Он самый, четырехэтажный. Огурчик, а не дом, на нейтральной полосе стоит.