Неофеодализм

Образ Святой троицы Андрей Рублев выразил равенством трех фигур, изображенных в полном единстве (почти зеркальном), при том, что лица Их и одежды на Них разные. И все Их внимание замыкается на Чаше. Ангелы образуют круг так, что взгляд не может остановиться ни на одной из трех фигур и пребывает, скорее, внутри того пространства, которое они собой ограничивают. В центре – Чаша, но силуэт, напоминающий чашу, образуют также фигуры левого и правого ангелов. Вокруг чаши разворачивается безмолвный, недвижный диалог жестов. Левый ангел, символизирующий Бога Отца, благословляет чашу и как бы передает ее. Центральный ангел, символизирующий Бога Сына, как бы благословляет и принимает чашу, но тут же позволяет ей уклониться и обратиться к правому ангелу, символизирующему Бога Святого Духа. Жест третьего ангела обозначает точку завершения цикла, после которой Чаша недвижимо соскальзывает в поле внимания Левого ангела. Изображение палат Авраама над Левым ангелом символизирует творящую способность Бога Отца. Гора – символ «восхищения духа» указывает на Бога Духа Святого. Дуб Маврийский символизирует дерево жизни и указывает на Бога Сына. Форма дерева не совсем обычна. Она напоминает крест, указующий за пределы видимого, и содержит фрагмент, который напоминает форму всего дерева. Идеи встроенное™, подобия и тонкой согласованности пронизывают всю композицию иконы.

При такой трактовке начало и конец как бы оказываются вне композиции. Первопричина не имеет значения. Ее и вовсе может не быть. Нет фундаментального элемента, но есть универсальный символ – Троица. Символическая Троица одновременно есть и Единица. Одно и то же соединено и раздельно. Догмат о Пресвятой Троице есть догмат таинственный и на уровне бытовой логики непостижимый, ведь

«Единица одинаково и Троица».

Этот теологический тезис противоречит повседневному опыту. Богословие призывает нас изменить наш ум так, чтобы он стал способен к созерцанию Божественной логики. И современное естествознание вплотную подошло к той же необходимости. По законам булевой алгебры верно то, что

1 + 1 + 1 = 1.

Эта запись показывает, что три базовых ипостаси вместе образуют четвертый элемент. Этот элемент отделен и выделен. Он сам по себе уникален и он Един. Этот уникальный четвертый элемент имеет свою собственную структуру. Его структура не сводится к структурам исходных элементов.

И если мы вернемся к модели трех равноправных суперстрат – вещественной, динамической и символической, то придем к заключению, что четвертый элемент возникает в узловой точке пересечения суперстрат. Это «Чаша Бытия», которую мы видим на иконе Андрея Рублёва. И это представление оказывается продолжением более раннего, интуитивночувственного понимания мира, восходящего к «Изумрудным скрижалям» Гермеса Трисмегиса. Тайны нет. Суть вещей проста. Есть три сферы. Одна из них – сфера вещей и явлений, оформленных материально; вторая – сфера движений вверх и вниз, по кругу, по спирали в пространстве ограниченном и беспредельном; третья – сфера символического, божественного, солнечного. В средневековой традиции Солнце – это не просто знак божественного света, это сам Бог.

Sic et simpliciter – Так и без оговорок.

Новая интерпретация реальности оказывается всё тем же более ранним, чувственным, интуитивным пониманием мира, который никогда и не был потаен, напротив, всегда открыт перед нами.

Новая интерпретация, будучи в ладу со старым воззрением, не отрывает нас от земли, не лишает точки опоры, позволяет «держаться корней» и тем уже заслуживает право «быть».

Операциональная реальность стоит в одном ряду с вещественной реальностью предметов и явлений. Их связность реализуется при посредничестве третьей суперстраты, им обеим ортогональной, – символической реальности. Таким образом, теперь каждая из суперстрат реальности взаимодействует с любой другой при посредничестве третьей, производя при этом Бытие. В этой точке следует указать на созвучие новой трактовки старым идеям и прежде всего идее четвертого элемента. Уже в XV веке был символически фиксирован факт: животворящая чаша (бытие) в поле трех друг другу равных в своем единстве ипостасей Бога.

2.7. Осень средневековья