Неофеодализм

До конца XV столетия Венецианская республика была богата, могущественна, внушала страх своим врагам. И это при том, что Венецианская республика – своего рода мутант среди феодальных образований. Венецианская мутация – провозвестник капитализма. Она стала соблазняющим символом еще только зарождающихся капиталистических ценностей:

«свободы, равенства, братства».

Венеция не имеет крепостных стен и защищена только водой, слишком мелкой для того, чтобы к городу смогли подойти тяжелые военные корабли. Город, которым столетия управлял олигархический «совет десяти» аристократов, был пропитан духом индивидуализма, купеческой любознательности и ремесленной пытливости. Этот город был открыт всем ветрам и веяниям Нового времени.

Новая волна, провозвестником которой была Венеция, накрыла Европу. На плечах третьего сословия по всей Европе формировались капиталистические отношения. Венеция постепенно утрачивала свое исключительное преимущество. Залп Наполеона завершил славную эпоху венецианского процветания. Капитализм пришел на смену феодализму. На смену феодальным замкам пришли капиталистические компании и корпорации. При этом корпоративная культура унаследовала феодальные принципы:

• Все против всех.

• Все конкурируют со всеми.

• Свои против чужих. В зависимости от обстоятельств, «свои» может означать группа компаний, компания, отдел и т. д., вплоть до меня лично.

• Мой дом – моя крепость. Полагаться на свои ресурсы безопаснее, чем попасть в долговую кабалу.

В условиях, когда покупатель, поставщик, конкурент – соседи в экономическом пространстве и враги в деле максимизации дохода, единственный способ преуспеть – построить сильный корпоративный замок. Поддержание высоких, крепких и защищенных стен между компаниями, конфиденциальность и контроль информации, безусловно, обеспечивают безопасность, но увеличивают стоимость продукции. Однако для покупателя значение имеет лишь стоимость товара или услуг. И компании вынуждены подводить под свои стены всё больше и больше смежных процессов и структур. При этом возрастает стоимость контроля и управления, снижается гибкость. «Феодальная замкнутость» капиталистических корпораций всё чаще дает сбои. Майкл Хаммер, автор концепции реинжиниринга, в книге «Beyond reengineering» пишет:

«Когда покупатель и продавец рассматривают свои активы как совершенно секретную информацию, активы взлетают вверх. Когда заказ, пройдя рутину согласования в отделе снабжения, попадает к поставщику, ему предстоит пройти рутину согласований в отделе сбыта до принятия его к исполнению. При этом задержки и сбои неизбежны. Когда поставщик сырья не имеет ни одного грамма информации о моем продукте и не предоставляет ни одного грамма информации более, чем указано в спецификации, то возможности для интеграции потеряны».

Крупные корпорации одними из первых стали создавать группы компаний или холдинги. Внутри холдингов речь не идет о понимании партнерства как неэгоистичных отношений. Напротив, движущей силой остается забота о собственных интересах. Речь идет о партнерских формах взаимодействия, обеспечивающих взаимовыгодные соглашения между компаниями. Такая кооперация делает внутрихолдинговые корпоративные границы проницаемыми. Это позволяет снизить агрессивность конкуренции через кооперацию – слабая, но защита, в условиях эскалации конкуренции.

Ослабление внутрикорпоративных барьеров высвобождает производственные мощности. Джек Уэлш выдвинул концепцию «организации без границ». Он «разрушил стены» внутри и вокруг бизнеса, стер границы между отделами (по горизонтали) и установил проницаемые «полы и потолки» (по вертикали). Для этого были задействованы управленческие и информационные технологии.

Развитие информационных технологий облегчило поиск наиболее выгодного предложения и тем снова разожгло конкуренцию. Конкуренция раскаляется, сжигая мосты сотрудничества. Симбиоз не смирил борьбу за существование.

Александр Бард и Ян Зодерквист в книге «№тократия» описали суть вопроса лаконично и точно: