Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Антропология дает нам самые четкие указания на то, что генно-культурная коэволюция не выдуманный факт в истории человечества. На протяжении эволюции нашего вида гены и культура, безусловно, формировали друг друга в ходе самого разного взаимовлияния. Однако из антропологических примеров совершенно не ясно, насколько велик охват генно-культурного взаимовоздействия. Масштабы обратной связи могут проясниться лишь при рассмотрении генетических свидетельств коэволюции. Только в последние несколько лет вниманию генетиков стала открываться основополагающая роль культуры в эволюционной динамике человека. Базой для этих представлений послужило главным образом развитие статистических методов обнаружения в геноме человека признаков недавнего положительного отбора{964}. Это методы идентификации генов, которые получили предпочтение в ходе естественного отбора примерно за последние 50 000 лет{965}. На данный момент насчитывается от нескольких сотен до пары тысяч отдельных участков человеческого генома, в которых выявлено недавнее воздействие отбора. Генетические варианты, у которых есть признаки недавнего положительного отбора, представляют собой не только простые мутации участков человеческого генома, кодирующих белок, как в случае с лактозой, но и перестройку хромосом, варьирование числа копий и мутации генов-регуляторов{966}. Особенно интересно в таких данных то, что значительной доле вариантов, которые генетики определяют как недавно подвергавшиеся отбору, содействовали, судя по всему, культурные практики человека{967}.

Не столь давно мы вместе с эволюционным биологом Джоном Одлингом-Сми из Оксфордского университета и специалистом в области генетики человека Шоном Майлзом из канадского Университета Акадия сопоставили генетические свидетельства генно-культурной коэволюции. Мы собрали данные о человеческих генах, недавно подвергшихся отбору, наиболее вероятным источником которого послужили человеческие культурные занятия{968}. Однако в огромном большинстве случаев окончательного доказательства, что генетический отклик вызван именно культурной деятельностью, у нас пока нет. Предстоит еще немало потрудиться, чтобы выявить все связи между генами и воздействием их на человеческий организм и источником естественного отбора для длинного перечня человеческих генов, которые в ходе полногеномного сканирования были отмечены как недавно отобранные. Тем не менее эти данные говорят очень о многом, и при обращении к массе эволюционных эпизодов трудно представить, что культура не сыграла здесь ключевой роли.

Самые убедительные примеры касаются генетического отклика на изменения в рационе человека. Возьмем, в частности, эволюцию нашей способности усваивать крахмалистую пищу{969}. Крахмалосодержащие продукты характерны для рациона земледельцев, тогда как большинство охотников-собирателей и некоторые скотоводы потребляют крахмал в гораздо меньших объемах. Учитывая эту поведенческую вариативность, нельзя исключать, что в популяциях с разными особенностями питания разнилось и давление отбора на амилазу (пищеварительный фермент, отвечающий за расщепление крахмала). И действительно, у представителей разных популяций отличается количество копий гена амилазы (AMY1), и этот показатель коррелирует с количеством фермента амилаза в слюне носителя. У представителей тех популяций, в рационе которых много крахмала, копий AMY1 в среднем больше, чем у тех, чей традиционный рацион беден крахмалом. Большее количество копий AMY1 и более высокий уровень белка, предположительно, позволяют лучше переваривать крахмалистую пищу и, возможно, защищают организм от кишечных заболеваний.

В процессе своей культурной деятельности, в том числе в ходе освоения новых мест обитания с незнакомой флорой и фауной, одомашнивания животных и растений и развития полноценного земледелия, человек познакомился с огромным разнообразием новых пищевых продуктов. То, что эта деятельность действительно послужила одним из главных триггеров отбора по геному человека, подтверждается вескими доказательствами в виде генетических данных{970}. Признаками недавнего отбора обладает ряд генов, связанных с метаболизмом белков, углеводов, жиров, фосфатов и алкоголя, среди которых гены, участвующие в переработке маннозы, сахарозы, холестерола и жирных кислот{971}, а также другие гены, связанные с питанием и усвоением питательных веществ{972}. Уже обнаружено несколько явных примеров связи между различиями в рационе и определенными генетическими вариантами, как в случае с AMY1{973}. На подходе получение свидетельств о том, что связанному с рационом отбору подвергалась толщина эмали человеческих зубов{974} и рецепторы горького вкуса, расположенные на языке{975}. Поскольку новые пищевые продукты в основном вводились в рацион в ходе культурной практики, мысль о том, что биологию пищеварения у человека сформировала генно-культурная эволюция, напрашивается сама собой{976}.