Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Несколько лет назад для исследования подобного взаимодействия я разработал математическую модель, в которой объединил половой отбор с теорией генно-культурной коэволюции{992}. Я обнаружил, что даже в том случае, когда предпочтения в выборе полового партнера у человека обусловлены научением, передаются социальным путем и культуроспецифичны, половой отбор все равно будет происходить. Причем «культурный» половой отбор, как выяснилось, быстрее и мощнее, чем его «генный» аналог. Данные генетики и психологии эту гипотезу подтверждают. В одном исследовании недавно был определен ряд генов, коррелирующих с образованием пар у людей, – в числе этих генов отвечающие за внешний вид кожи, фигуру, иммунитет и поведение{993}. Как показывает это исследование, хотя подгруппа людей, из которой мы будем выбирать партнера, в значительной степени прогнозируется на основании общих генов, наиболее вероятную причинно-следственную роль здесь могут сыграть общие критерии выбора, обусловленные научением. У трех разных популяций – африканского, европейско-американского и мексиканского происхождения – были обнаружены совсем незначительные совпадения в таких критериях, поэтому авторы исследования пришли к выводу, что выбор партнера популяционно специфичен и определяется социальным научением. И действительно, согласно экспериментальным данным, люди подражают в выборе партнера чужим решениям, что ведет к социальной передаче определенных предпочтительных качеств противоположного пола{994}. Учитывая повсеместность культурного влияния на предпочтения в выборе полового партнера у человека, можно допустить, что социальная передача способна оказывать очень сильное воздействие на отбор вторичных половых признаков и других физических и личностных качеств{995}.

Некоторые человеческие гены, недавно подвергавшиеся отбору, дошли в процессе распространения до состояния фиксации, и теперь они есть у всех людей. Интересный случай представляет собой ген мышечного миозина MYH16, экспрессирующийся главным образом в челюсти человека. У наших предков-гоминин в этом гене произошла делеция (хромосомная перестройка), в результате которой значительный его фрагмент был утрачен{996}. Делеция, предположительно, привела к сильному уменьшению челюстных мышц, причем случилось это тогда же, когда человек начал готовить пищу на огне, то есть больше 2 млн лет назад. В отличие от других высших обезьян и первых гоминин человек и большинство других представителей рода Homo не имеют мощных жевательных мышц. Судя по всему, культурный процесс (готовка на огне) устранил ограничение (требование к челюстной мышце, чтобы она обеспечивала способность пережевывать сырое мясо) и тем самым подготовил почву для генетических изменений, которые в противном случае оказались бы губительными.

В предыдущих главах генно-культурная коэволюция выступала гипотетической составляющей эволюции, ведущей к увеличению мозга, совершенствованию способностей к научению и многих когнитивных свойств, включая язык. Скоро будут получены и свидетельства генетических изменений, связанных с этими свойствами. Признаки недавнего естественного отбора наблюдаются у нескольких генов, известных участием в росте и развитии мозга{997}, а также у генов, экспрессирующихся в нервной системе{998} и вовлеченных в научение и познание{999}. Другие генетические изменения, касающиеся роста мозга в размерах, относятся к более давним временам, судя по общности этих изменений у человека и неандертальцев, а также других вымерших гоминин{1000}. Гены, экспрессирующиеся при передаче нервных импульсов и выработке энергии, подвергаются повышающей регуляции в человеческом неокортексе (у них увеличиваются темпы производства того или иного клеточного компонента, например белка или РНК){1001}, и характерная для раннего этапа развития мозга пластичность у человека оказывается значительней, чем у высших обезьян{1002}. За последние несколько миллионов лет человеческий мозг испытал гораздо больше эволюционных изменений, чем мозг шимпанзе, особенно в префронтальной коре{1003} – области, которая, предположительно, отвечает за принятие решений, планирование и решение задач.

Ничуть не меньше увеличения мозга важна его структурная реорганизация в ходе эволюции{1004}. Собственно, как мы уже видели, обычно они неотделимы друг от друга, поскольку в более крупном мозге увеличивается не только количество нейронов, но и организационная сложность{1005}. Эта реорганизация включает изменение пропорций различных областей мозга, количества белого и серого вещества, размеров и рисунка укладки неокортекса и мозжечка, межполушарной асимметрии, модульности, деятельности нейропередатчиков{1006}, а также ряда других факторов{1007}. Во многих случаях ученым удалось выявить соответствующие этим изменениям участки генома и обнаружить, что они подвергались недавнему отбору или отличаются от гомологичных участков генома шимпанзе{1008}.