Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Исследования, на которые я ссылаюсь, лишь малая толика обширного массива информации, поступающей из многочисленных научных областей и демонстрирующей, что гены и культура действительно могут коэволюционировать и что эта возможность действительно реализуется. Теоретические модели, в которых анализируются такие явления, как право- и леворукость, половой отбор и переносимость лактозы, иллюстрируют коэволюционные механизмы, а данные генетики, антропологии и археологии подтверждают, что такая обратная связь не просто гипотетическая вероятность, а подлинный факт эволюции. Развитие серповидноклеточной анемии у народов ква показывает, как и бесчисленное множество других примеров, что генетические и культурные изменения могут совпадать по времени, а анализ генома человека дает все основания говорить о широком распространении генно-культурного взаимодействия.

Знаменитый гарвардский энтомолог Эдвард Уилсон, один из основоположников «социобиологии»{1023} – современного подхода к исследованию поведения животных, однажды высказал нетривиальную мысль, что «гены держат культуру на поводке»{1024}. Он имел в виду, что поведение и усвоение культурного знания определяются генетическими наклонностями. Доля истины в этом утверждении есть: например, употреблять определенные продукты с большей вероятностью будут обладатели генетических вариантов, позволяющих организму переваривать и усваивать данную еду. Однако из-за неоднозначности формулировки ее истолковали так, будто биология должна сдерживать культуру, чтобы человек не утратил адаптивности{1025}. Отстоять такую трактовку было бы затруднительно, независимо от того, что на самом деле подразумевал Эдвард Уилсон. Человеческой культуре, как и всем составляющим человеческого развития и поведения, свойственны гибкость, открытость и способность порождать новое в огромных масштабах, в том числе новые обстоятельства, которые приводят в действие отбор по нашим генам. Эдвард Уилсон попросту не уточнил, что генно-культурный поводок натягивается с обеих сторон. Человеческое поведение, культура и технологии до определенной степени формируются генами, но и архитектура человеческого генома испытывает не менее основательное воздействие со стороны культуры, как доказывают приводившиеся выше данные генетики.

Культурное знание, проявляющееся в человеческом поведении, воплощающееся в орудиях и технологии, широко отражено в мощнейшей способности нашего вида модифицировать свои жизненные условия{1026}. Наши предки не просто эволюционировали, приспосабливаясь к окружающему миру, они его формировали. Ландшафт эволюции человека складывался не до нас, мы выстраивали его сами. Это мы сконструировали свою нишу. Хотя конструированием ниш занимаются все живые существа{1027}, способность нашего вида контролировать, упорядочивать и трансформировать среду беспрецедентно велика, в первую очередь благодаря нашей необычайной способности к созданию культуры. Эта способность к регуляции среды могла «нарасти» в ходе неудержимого движения по типу снежного кома, о чем я не раз уже говорил{1028}. Результаты аналитических исследований указывают на коэволюционную динамику такого рода, которая позволяет культурным процессам стремительно распространяться за счет ими же вызываемого отбора{1029}. То, что человек, как наиболее ориентированный на культуру вид, обладает самой выдающейся способностью к конструированию ниш, возможно, не случайность. Не исключено, что способность к конструированию ниш усиливалась в нашей ветви благодаря автокаталитическому характеру процесса и его неудержимости, точно так же, как увеличивались благодаря им размеры мозга, эффективность подражания и сложность коммуникации.

Конструирование культурных ниш привело не только к отбору, определяющему наш внешний вид, цвет кожи, подверженность болезням и способность переваривать разные виды пищи, оно преобразовало и наш разум, особым образом адаптировав наши когнитивные способности к культурной жизни{1030}. Множество генов, недавно подвергавшихся отбору, экспрессируются в человеческом мозге и нервной системе, и в их числе немало отвечающих за научение, сотрудничество и язык{1031}. Этими данными генетики подкрепляются изложенные в предыдущих главах сведения из области сравнительной анатомии нервной системы, из которых следует, что эволюция человека сопровождалась увеличением областей мозга, связанных с новаторством, подражанием, использованием орудий и языком{1032}.