Неоконченная симфония Дарвина: Как культура формировала человеческий разум

Изменения, которые мы вносим в окружающий мир, неизбежно затрагивают и другие виды – часто во вред им, но бывает, что и во благо. Так, например, выжигая траву, чтобы легче было охотиться на мелких норных млекопитающих, австралийские аборигены оказали невольную услугу ящерицам, которые не замедлили расплодиться в образовавшемся «лоскутном одеяле»{1040}. Точно так же жируют в созданной человеком среде многие животные-«нахлебники» и «сожители». Когда-нибудь деградация человеческой среды обитания, самой очевидной составляющей которой выступает антропогенное изменение климата, может отрицательно сказаться на приспособленности самого человека. Однако пока плоды нашей деятельности пожинают другие виды, и плоды эти довольно горьки. Амурские тигры, золотистые львиные тамарины, бабочки-шашечницы в заливе Сан-Франциско, как и бесчисленное множество других видов, оказались под угрозой из-за деградации среды обитания, уничтожения лесов, развития городов и сельскохозяйственной деятельности. Человек тем временем процветает, наша численность неуклонно растет – верный знак того, что в краткосрочной перспективе наш вид выигрывает от конструирования ниш. Вопреки тиражируемым представлениям о том, что эксплуатация среды приводит к коллапсу культуры, недавние исследования показывают, что, напротив, сельскохозяйственная и другая культурная деятельность только повышает допустимую нагрузку на среду для нашего вида{1041}.

Человек не просто не связан по рукам и ногам своим «устаревшим» биологическим наследием – нам свойственны изворотливость и необычайная пластичность. Нашу адаптивность наращивают и культурная эволюция, и биологическая{1042}. Именно культура нередко дает нам возможность преодолевать расхождение между биологическими адаптациями и окружающим нас миром: одежда, огонь и кондиционеры смягчают температурные крайности, а новые агротехнические приемы и прочее новаторство в области сельского хозяйства помогают избежать нехватки пищи. Пластичность в реакциях на незнакомые условия среды наблюдается и у других животных, однако у большинства из них нет ничего даже отдаленно напоминающего ту невероятную гибкость и те поразительные способности к решению задач, которые дает человеческая культура. В тех случаях, когда у человека не получается восторжествовать над новыми обстоятельствами жизни посредством культурной деятельности, включается естественный отбор, а обусловленный культурой отбор, как мы уже видели, работает быстро. В малярийных районах территории проживания народов ква адаптивным оказывается гетерозиготное носительство аллеля серповидноклеточной анемии. А в скотоводческих сообществах дивиденды для приспособленности приносят гены, экспрессирующиеся в высокой активности лактазы. Подобные генетические изменения, которые повлекла за собой культурная деятельность человека, возвращают ему адаптивность.

Поэтому, несмотря на обширные изменения, как у нас самих – в нашей анатомии, физиологии и когнитивных способностях, – так и в нашей среде, которая в большей своей части сильно отличается от африканских лесов или саванны, человек по-прежнему замечательно приспособлен к окружающему его миру. Происходит это потому, что мы выстроили мир, сообразуясь с собственными потребностями, а затем приспособились жить в том, что выстроили. Человеческий разум и окружающая среда вовлечены в давний и плотный обмен информацией, опосредованный взаимонаправленными процессами конструирования ниш и естественного отбора, в результате которых обе стороны становятся великолепным отражением друг друга.

Глава 10 Заря цивилизации

Темпы изменений, которым подвергаются представители нашей эволюционной ветви, в последнее время ускорились и продолжают набирать скорость{1043}. Эволюция, которая не меньше чем на 3,6 млрд лет уходит в прошлое, к самым истокам жизни, свойственна всем земным видам, и человеку в том числе. Для подавляющего большинства из многих миллионов ныне существующих видов история адаптивных изменений представляет собой исключительно летопись биологической эволюции, и мы тоже на протяжении по крайней мере 99,9 % нашей собственной истории приспосабливались к окружающему миру именно так. Однако вот уже примерно 2–4 млн лет, а может и дольше, нашу судьбу творит генно-культурная коэволюция. Вклад генно-культурной динамики в нашу адаптивную эволюцию поначалу почти наверняка был довольно скромным, но со временем, по мере того как становились больше наши культурные мощности, он рос, и наш контроль над окружающей средой увеличивался. В конце концов культура взяла на себя главенствующую роль и перенесла нас в совершенно новый мир.