Неолиберализм и реставрация классовой власти

В этом отношении работы Дюмениля и Леви, а также Бреннера, Гована и Поллина, содержат множество важных фактов.²⁷ Здесь можно выделить три различные составляющие. Во-первых, поворот к финансиализации, начавшийся в 1970-х годах и ускорившийся в 1990-х. Прямые иностранные и портфельные инвестиции быстро росли во всем капиталистическом мире. Финансовые рынки пережили мощную волну обновления и стали намного более важными инструментами координации. Это разрушило тесную связь между корпорациями и банками, которые так хорошо обслуживали немцев и японцев в 1980-х годах. Японская экономика вошла в пике (крах на рынках земли и собственности), а банковский сектор оказался в бедственном положении. Поспешное воссоединение Германии оказалось сопряжено с огромными трудностями, а технологическое превосходство, которым ранее пользовались немцы, было утрачено, вследствие чего под ударом оказалась давняя социал-демократическая традиция. Немецкое сопротивление неолиберализму оказалось довольно сильным, и в Германии до сих пор идет борьба за отказ от социал-демократических завоеваний в областях, наподобие государственных пенсий и бесплатного высшего образования. Во-вторых, комплекс Уолл-стрит / МВФ / Министерства финансов, который стал доминировать в экономической политике в годы правления Клинтона, не только смог убедить, одурачить и (благодаря программам структурного регулирования) заставить развивающиеся страны встать на путь неолиберализма; Соединенные Штаты также использовали «пряник» преимущественного доступа на огромный американский потребительский рынок для того, чтобы убедить многие страны перестроить свои экономики в соответствии с неолиберальными представлениями, в частности открыть свои рынки капитала для проникновения американского финансового капитала. Эта политика обеспечила быструю экономическую экспансию в США в 1990-х годах. Казалось, будто Соединенные Штаты имели ответ, а их политика заслуживала подражания, хотя полной занятости удалось достичь только ценой сравнительно низкой заработной платы (как показывает Поллин,²⁸ положение массы населения на самом деле почти не улучшилось, если не ухудшилось). Гибкость на рынках труда начала приносить выгоду США и оказывать конкурентное давление на более жесткие системы, которые преобладали в Европе и Японии. Однако реальный секрет американского успеха состоял в том, что Соединенные Штаты теперь могли выкачивать высокую норму прибыли от своей деятельности (и прямых, и портфельных инвестиций) в остальном мире. Именно этот приток дани от остального мира составил основу изобилия 1990-х. В-третьих, глобальное распространение новой монетаристской экономической ортодоксии также сыграло важную идеологическую роль. Уже в 1982 году кейнсианская экономика была выброшена из коридоров МВФ и Всемирного банка, а к концу десятилетия большинство факультетов экономики в американских исследовательских университетах (а именно на них готовилось большинство всемирно известных экономистов) перешло на монетаристские позиции.

Все это привело к ожесточенному идеологическому наступлению, в результате которого в середине 1990-х годов сложился так называемый «вашингтонский консенсус».²⁹ В конечном итоге американская и британская модели неолиберализма стали ответом на глобальные проблемы и оказали значительное влияние на Японию и Европу (не говоря уже об остальном мире) в их вступлении на путь неолиберализма. По иронии судьбы, именно Клинтон, а затем Блэр — представители левого центра — сделали больше всего для укрепления неолиберализма как в своих странах, так и во всем мире. Создание Всемирной торговой организации стало кульминацией институциональной реформы на мировой арене. ВТО отвечает за внедрение неолиберальных стандартов и правил взаимодействия в глобальной экономике. Однако главная цель ВТО состояла в открытии как можно большего числа стран для беспрепятственного движения капитала (хотя всегда с обязательной оговоркой о защите ключевых «национальных интересов»), поскольку благодаря этому финансовая власть Соединенных Штатов, а также Европы и Японии, получала основную дань от остального мира.

Это краткое описание неравномерного географического развития неолиберализма показывает, что его насаждение во многом было следствием диверсификации, инновации и конкуренции (иногда монополистической) между национальными, региональными и иногда связанными с метрополиями моделями правления и экономического развития, а не навязывания определенной модели ортодоксии некой гегемонистской державой наподобие США. То, как это происходило, лучше всего позволяет увидеть краткое рассмотрение странного случая Китая.

Странный случай Китая