Неоновые Боги

На секунду, затаив дыхание, я думаю, что он говорит обо мне. Это видно по тому, как он смотрит на меня, как будто комната перестает существовать вокруг нас. Я не могу сдержать дыхание, ожидая, что он сделает дальше, но Аид просто снова берет меня за руку и тянет по проходу через стеклянные двери, которых я раньше не замечала. Они ведут во вторую, меньшую комнату, которая была обставлена почти как гостиная. По стенам все еще растут цветы, но в центре комнаты стоит несколько стульев и диван, все они примостились на толстом ковре. Там есть низкий журнальный столик со стопкой книг, и вся сцена просто приглашает человека свернуться калачиком и забыться на несколько часов.

Аид обходит мебель и останавливается перед стеклянной стеной, которая доходит до периметра крыши. — Смотри.

— О, — выдыхаю я.

Он прав. Вид потрясающий. Из оранжереи открывается вид на извилистое русло реки Стикс, прорезающее полосу между верхним и нижним городом. Этот участок реки изгибается в глубокую перевернутую форму буквы С, создавая небольшой полуостров на стороне верхнего города, приближая воду к нам. С этой позиции разница между двумя частями города едва заметна. Мы далеко от центра города; здания в верхней части города старше и разнообразнее, чем я привыкла видеть. Интересно, есть ли у них такие же колонны, которые я видела в нижнем городе, если художник, создавший их, пересек реку, чтобы оставить свой отпечаток.

— Магазин принадлежит старому другу семьи. В какой-то момент я попал в некоторые

неприятности в детстве, и моим наказанием было ухаживать за теплицей в течение нескольких недель.

Мне удается оторвать взгляд от вида, чтобы бросить на него взгляд.

— Какого рода неприятности?

Он морщится.

— Это не имеет значения.

О, теперь я должна знать. Я придвигаюсь к нему ближе и ухмыляюсь. — Давай, Аид. Скажи мне. В какие неприятности ты мог вляпаться?

Он колеблется, и разочарование грозит испортить настроение, но, наконец, он неохотно выдавливает:

— Я взял машину владельца для увеселительной прогулки. Мне было четырнадцать. В то время

это казалось хорошей идеей.

— Как это возмутительно с твоей стороны.

Он смотрит на реку.

— Я хотел убраться к черту с Олимпа и никогда не оглядываться назад. Иногда это просто

слишком, понимаешь?

— Понимаю, — шепчу я. — Желание прикоснуться к нему растет, но я не уверена, что он примет

утешение от меня. — Тебя поймали?

— Нет. — Он смотрит на стакан. — Я добрался до границы города и не смог этого сделать. Я даже

не пытался пересечь границу за пределами города. Я просто сидел там в этой машине на холостом ходу пару часов, проклиная себя, своих родителей, Андреаса. — На мой вопросительный взгляд он уточняет. — Он был правой рукой моего отца. После смерти моих родителей он заботился обо мне. — Он проводит рукой по волосам. — Я поехал обратно, вернул машину и рассказал Андреасу, что я пытался сделать. Я все еще не уверен, была ли теплица наказанием или его способом дать мне немного передохнуть.

Мое сердце болит за четырнадцатилетнюю версию этого человека, которому, должно быть, было так больно.

— Похоже, работа здесь помогла

— Да. — Он пожимает плечами, как будто это ничего не значит, когда не может быть более

очевидным, что это значит все. — Я все еще иногда прихожу и помогаю, хотя с тех пор, как Мэтью занял место своего отца, он нервничает, как кошка, в комнате, полной кресел-качалок, каждый раз, когда я появляюсь.

Я слегка смеюсь.

— У него происходит какое-то серьезное поклонение герою.

— Дело не в этом. Он боится меня.

Я моргаю.

— Аид, если бы у него был хвост, он бы завилял им в ту же секунду, как ты вошел в дверь. Это

не то, на что похож страх. Поверь мне, я знаю. — Он не выглядит убежденным. Но затем становится поразительно ясно, что Аид держится особняком от всех остальных. Неудивительно, что он не признает правды о том, как люди смотрят на него, когда он только ищет страх в их глазах.

Я протягиваю руку и касаюсь его руки.

— Спасибо, что показали мне это.

— Если ты захочешь вернуться сюда в любой момент, а я буду недоступен, я пошлю кого-нибудь

с тобой. — Он ерзает, как будто ему неудобно. — Я знаю, что в доме может быть душно, и хотя здесь достаточно безопасно, я не верю, что Зевс не предпримет что-нибудь, если его люди обнаружат, что ты идешь одна.

— На самом деле я с нетерпением жду возможности осмотреть дом. — Я оглядываю комнату. — Но

я, несомненно, воспользуюсь твоим приглашением. Это место действительно успокаивает. — Зевок удивляет меня, и я прижимаю руку ко рту. «прости».

— Давай вернемся.

— Хорошо. — Я не знаю, то ли это стресс, то ли моя поздняя ночь, то ли Аид прав, и я слишком

хорошо умею игнорировать сигналы своего тела. Конечно, не последнее. Я делаю шаг, затем еще один, продвигаясь вперед из чистого упрямства. Но на третьей ступеньке комната становится тошнотворно волнистой, и мои колени превращаются в желе. Я падаю, и я уже знаю, что не успею поднять руки вовремя, чтобы спасти себя.

— Ты упрямая маленькая дурочка. — Аид чертыхается и подхватывает меня на руки, прежде чем