Неоновые Боги

Этого почти достаточно, чтобы не заметить тот факт, что головы все еще поворачиваются в нашу сторону. Я не могу ясно разглядеть большую часть аудитории из-за теней, но невозможно ошибиться в низком ропоте, который начался, когда мы прибыли, и не утих. Я слышу, как произносят мое имя, и мне приходится бороться, чтобы не напрячься.

Теперь пути назад нет.

Никогда не было.

Я надолго закрываю глаза, борясь с трепещущим чувством в груди. Я выбрала это. Я буду продолжать выбирать это. И маленькая, запретная часть меня наслаждается вниманием, наслаждается шоком, который, я знаю, испытывают некоторые из этих людей. Я хочу продолжать шокировать их.

Я делаю медленный вдох и снова сосредотачиваюсь на паре на возвышении. Он уже наполовину связал свою партнершу. Каждый поворот, каждая линия, которую он визуально прорезает на ее соблазнительном теле, заставляет напряжение все сильнее и сильнее пронизывать меня. Это похоже на наблюдение за художником, создающим шедевр, за исключением того, что шедевр — это другой человек, и очевидное желание между ними пульсирует с каждой минутой, которая проходит. Мое дыхание становится прерывистым, и мне приходится бороться с желанием моего тела перекинуться против Аида.

Его губы касаются изгиба моего уха.

— Это из-за рабства или из-за выставки ты вся такая горячая и похотливая?

— Все смотрят, — шепчу я в ответ. — Мы можем видеть ее всю. — По крайней мере, мы можем

теперь, когда он широко связал ее ноги и работает над серией узлов между ее бедрами. Румянец, распространяющийся по ее коже, говорит о том, что ей нравится испытывать это даже больше, чем мне нравится наблюдать.

Аид сдвигается, двигаясь, чтобы слегка провести кончиками пальцев по моему животу. Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что он обводит ремни, пересекающие мое тело, и еще несколько секунд, чтобы установить связь между тем, во что я одета, и сценой, разыгрывающейся перед нами. Его дыхание скользит по моей шее.

— Я собираюсь прикоснуться к тебе сейчас.

— Ты уже прикасаешься ко мне. — Я не знаю, почему я спорю, ведя себя так, как будто я не

задерживаю дыхание, чтобы не умолять его прикасаться ко мне больше.

— Персефона.

Немного осуждения, смешанного с весельем.

— Скажи мне, что ты не кончишь сильнее, чем прошлой ночью, если я помогу тебе пальцем

прямо здесь, на глазах у всех… Скажи мне, и я остановлюсь.

Я не могу сказать это, не солгав. Мне вдруг захотелось, чтобы он вывел меня на сцену, перегнул через стул или просто бросил на пол и трахнул прямо там, когда на нас смотрит так много глаз. На нас уже смотрят, даже если они видят нас не яснее, чем я вижу их. Заметят ли они, что Аид запустил руку мне в трусики? Хочу ли я, чтобы они это сделали?

Да.

Я осторожно отодвигаюсь назад и опускаю руки, чтобы прижаться к его бедрам. Новая поза оставляет мое тело полностью открытым для него. Я сглатываю и стараюсь говорить приятным, раскаивающимся тоном вместо требования.

— Пожалуйста, прикоснись ко мне, Аид..

— Ты исключительно мотивирована своим удовольствием. — Он усмехается мне в плечо.

Несмотря на мои проклятые мольбы, он не ускоряет темп. Он проводит средним пальцем по ремешку, охватывающему мою талию. — Половина глаз в этом месте устремлена на тебя, Персефона.

Я дрожу, сильнее прижимая руки к его бедрам в попытке устоять на месте.

— Ну, мы посылаем сообщение, не так ли?

— Да. Оглянись вокруг. — Если бы он был буквально демоном на моем плече, он не мог бы быть

более соблазнительным. Аид опускает руку еще на дюйм, пока его мизинец не касается верхней части моих трусиков через переднюю часть юбки.

Конечно же, он прав. Несмотря на слабый свет, я отчетливо вижу, что половина людей в комнате наблюдает за нами, а не за парой на возвышении. Такое ощущение, что они здесь почти для того, чтобы усилить мое удовольствие. Разве я не представляла себе взгляды, устремленные на меня, когда Аид заставил меня раздеться вчера? Когда мы стояли на том же самом возвышении, и он заставил меня кончить так сильно, что у меня задрожали ноги? Оказывается, реальная вещь экспоненциально горячее.

Борода Аида щекочет мое обнаженное плечо.

— Прозрачная юбка. Кружевные трусики. Они смогут увидеть все, что я делаю с твоей

хорошенькой киской. Ты готова к этому?

Готов ли я к этому?

Я почти уверена, что могу умереть на месте, если он не выполнит то похотливое заклинание, которое он плетет вокруг меня. Я облизываю губы и борюсь с собой, чтобы не приподнять бедра, чтобы направить его руку ниже.

— Да, сэр.

Он целует меня в плечо.

— Скажи только слово, и все прекратится. Никакого вреда, никакой скверны.

Для кого-то, кто так решительно настроен быть названным монстром, он невероятно заинтересован в моем удовольствии и согласии. Трепет власти пронизывает меня насквозь. Я здесь не главная. Ни при каком напряжении воображения. Но знание того, что независимо от того, что Гадес делает со мной, я выбираю это? Это за гранью сексуальности. — я знаю. Я доверяю тебе. -

Малейшее колебание, как будто я удивила его.

— Хорошо. — Тем не менее, он двигается медленно, скользя рукой вниз, чтобы обхватить мою