Неопалимая

Не знаю, сколько сидела там. Плащ стало согревать солнце. Во рту ощущался вкус крови. Я слышала крики солдат, преследовавших немногих оставшихся духов в долине, то близко, то далеко, и вспомнила, что нужно натянуть капюшон обратно, чтобы скрыть лицо. Чтобы не думать ни о чем другом, я сконцентрировалась на запахах лошади, горячей кожи и зеленой вони взрыхленного дерна с поля боя. Восставший ничего не говорил. Он отступил куда-то вглубь меня, достаточно далеко, чтобы его присутствие больше не ощущалось.

На меня упала тень. Слишком поздно я услышала звяканье поводьев другой лошади.

– Госпожа Веспера, – произнес мужской хрипловатый голос.

Я застыла. Может быть, если проигнорирую его, он уйдет.

– Госпожа? Вы ранены?

Попытаться стоило. Я неохотно подняла голову. Выглянув из тени капюшона, увидела того же рыцаря, который вел солдат в бой. Пока я смотрела, он поднял забрызганное грязью забрало тыльной стороной перчатки, открыв загорелое, измученное лицо. Под глазами были заметны мешки, но взгляд казался добрым – чересчур добрым.

Хотелось, чтобы он перестал смотреть на меня так. Это заставило меня почувствовать себя так, словно с меня содрали кожу и прокололи булавками, как один из анатомических образцов сестры Айрис.

– Нет, – произнесла я хрипло и неразборчиво.

По округе прокатился ропот.

– Видишь, – уверенно объявил детский голос. – Это Артемизия Наймская. Говорила же. Она – святая.

Я вздрогнула. Выдержав неловкую паузу, подняла голову выше, увеличивая поле зрения из-под потрепанной бахромы капюшона.

И тут же пожалела, что не сделала этого раньше. Меня окружила толпа: солдаты стояли ближе, беженцы – во внешнем круге. Их были сотни – пыльных и потрепанных в свете полуденного солнца, и все взирали широко распахнутыми глазами.

Увидев, что я смотрю, несколько человек быстро осенили себя знамением. Остальные присоединились к ним, и по толпе прошло движение: руки касались лба в знаке окулуса, сопровождая это тихим и благоговейным шепотом. Одна пожилая женщина расплакалась.

Я не знала, что делать. Конечно, было привычно, что люди рядом со мной начинают плакать, но обычно это происходило по другим причинам. Эти люди… Я чуть не убила их всех. Никто из них даже не подозревал, как близко они были к смерти, а не к спасению. А если бы узнали, то уже разбегались бы в разные стороны.

Почему они все так уставились? Даже ребенок, поднятый на руки матерью, смотрел на меня. Я сомневалась, что кто-то сможет разглядеть мое лицо под капюшоном, но это знание не помогало. Все равно хотелось сбежать.

Я пребывала в раздумьях, удастся ли вытащить Восставшего оттуда, где он прячется, и использовать его силу для самосожжения, подобно святым древности, когда рыцарь снова произнес «Госпожа», и я поняла, что он протягивает мех с водой. У меня был свой собственный, любезно предоставленный Леандром, но я забыла им воспользоваться. Неожиданно в горле так пересохло, что я приняла мех из его рук и стала пить тепловатую воду жадными глотками, ненадолго забыв о толпе.

– Я капитан Энгерранд, – мягко сказал мужчина. – Госпожа, вы уже не в первый раз спасаете моих людей. Я слышал, что вы сделали для солдат в Наймсе.

Я вытерла рот рукавом.

– Они выжили?

– Все, кроме четырех. И сегодня, до вашего появления, мы уже почти утратили надежду…

Он резко замолчал, взгляд остановился на моем рукаве: там осталось пятно крови, после того как я вытерла рот.

– Ничего страшного, – прохрипела я, возвращая бурдюк. – У меня пошла кровь из носа.

От этого движения мой плащ сдвинулся. Свет скользнул под капюшон, и глаза капитана Энгерранда расширились от удивления.

– Вы молоды, – отметил он, усаживаясь поудобнее. – Не старше моих дочерей.

В этот момент со стороны реки послышался шум. Гигантский разводной мост через Севр опускался. На другой его стороне уже собрались всадники, чтобы пересечь его: рыцари в сияющих на солнце доспехах и горстка облаченных в рясы священнослужителей. Они были так далеко, что казались игрушечными.

Когда мост коснулся берега и процессия ступила на него, одна фигура отделилась от остальных и поскакала вперед, галопом, прямиком к нам. Я не узнала его, пока он не подскакал ближе, и солнце не осветило ярко его золотистые волосы.

– Эта девушка украла реликвию святой Евгении, – произнес он ясным, уверенным голосом. – Она в опасности, может стать одержимой. Именем Ее Святейшества Божественной приказываю задержать ее.

Глава девять

Наступившая тишина была настолько пронзительной, что я могла расслышать отдаленное хлопанье вымпелов над Бонсантом. Казалось, все затаили дыхание.

– Восставший, – прошептала я, настолько тихо, чтобы капитан Энгерранд не смог услышать. Он не ответил.